— Нда. Кто, спрашивается, воспринимает всерьез цветочных фей?
— Феи они или нет, но нелегальную иммиграцию власти воспринимают более чем серьезно. В случае обнаружения Гедеону с семейством грозит немедленная депортация. В том числе и чтобы другим неповадно было.
— Есть у фей землячество в столице? Можно же договориться, чтобы кто-то написал за них…
— Нету. Неофициальная политика такова, чтобы и духу их тут не было. В рамках международного права, само собой. Очень уж плодовиты. Мер соцзащиты на них не напасешься, а не помогай им — статистику попортят.
— Не помешаю? — молодая дама возникла у нашего столика. Черное платье с поясом, такое, знаете, с застежкой сверху донизу, маленькая шляпка с символической вуалью, черные туфли и черные чулки. Перчатки. Стрижка каре. Словно лампочка вспыхнула — «дорого». Но элегантно, благопристойно: посетительница, и только. Задел бы рукавом в толпе — не узнал. И в зале никто даже не обернулся.
— Господин Реннарт, вы ведь меня узнаете?
Дерек поднялся, отодвигая для дамы стул, мимоходом мазнут был помадой в колючую щеку. Даже забрало не скрыло, насколько у него довольный вид.
— Я знал бутон, — церемонно произнес я, ожидая, пока помада торопливо удалялась ближайшей салфеткой. Рохля великодушно терпел. — Теперь я вижу прекрасный цветок. Экий голос, мисс Пек… Знал бы, постыдился гонять вас по крыше. И охламона бы не пустил.
— Ох, да это только ради денег, — отмахнулась Марджори. — Дары эльфийской крови. Далось дешево, и уйдет — не жалко. Да и охламон против.
— Вообще да, — виновато ухмыльнулся Рохля. — Один такой ее вечер дороже всего моего трудового пота, пролитого за месяц. Но лучше так, чем взять с прилавка и…
Он неопределенно махнул ладонью перед носом. Все мы поняли, какую Мардж выставила ему альтернативу. Во дни, когда состоялось наше знакомство, мисс Пек возглавляла подростковую банду: помимо чарующего голоса она от рождения обладала свойством исчезать по своему желанию, сделав всего несколько шагов. Со всем, что держала в руках.
— В аудиторах можно иметь много, — стальным голосом сказала мисс Пек. — Но таким образом, что теперь уже я — против.
— К моим рукам не липнет, — лживо пожаловался Дерек.
— Грех это, — припечатала она, и спорить он не стал. И не стал бы, я хорошо его знал.
Марджори взяла в руки лакированную сумочку.
— Реннарт, я думаю, мы должны вам ужин. Поедемте к нам, договорите, пока я управлюсь на кухне.
— Что, и на кухне тоже? — ахнул я. — Друг мой, ты выиграл в лотерею!
— Да уж. Когда однажды вечером я вернулся, а меня накормили, до меня дошло…
— …что надобно научить меня готовить хотя бы яичницу! — воскликнула Мардж, развеселившись.
— Дитя искренне полагало, будто консервы — еда, — завершил Дерек с самым благопристойным выражением лица, которое не спасло даже забрало.
* * *
— Вы едва ли представляете себе, Реннарт, какая это оказалась интересная работа, — говорила Мардж, повязывая кухонный передник прямо поверх выходного туалета. — Аудитора сперва пытаются купить. А ежели не получается… Что ж, встречаются твари, вроде ночных, кто может потерять слишком много, если на их бухгалтерию свет направить. Как вот напоролись мы давеча: казалось бы, впору совсем отказаться от принципов этих! Такого натерпелась страха, мерцала поминутно. Исчезала, когда накроет: на полпути в лавку, с кухни, по которой, задумавшись, неосторожно кружила-вышагивала, по дороге из спальни в ванную… Не очень-то удобно, прямо скажем. Прикиньте, каких нервов это стоило Дереку. Представьте, он видит в окно, как я вхожу в парадное… а в дверь все не звоню. И в подъезде нет меня.
Они обменялись улыбками. Я почувствовал себя лишним.
— Все же со временем образовалось, — примирительно сказал Рохля. — Кого уволили, кого посадили. И поводов бояться стало меньше, и страх уже не тот, а?
— И только мой неподкупный вознагражден по заслугам. Новой работой.
— Это уж так водится, — теперь понимающими взглядами перекинулись с Дереком мы.
— Ну ладно, секретничайте, — Мардж умчалась, а я огляделся, оценивая масштабы наступивших перемен.
В памятном мне продавленном диване сменили набивку и отодвинули его под самое окно, там же на маленьком столике приютился промышленный палантир с плоским экраном. Ну, сетевой-то выход у Дерека всегда был. Потрепанные журналы сложены в стопки, ни банки пивной нигде не валяется, ни забытого носка. Спальная часть буржуазно отделена занавесочкой. Ухищрения комнаты, которая одна на все. В холостяцкие-то времена тут и кошке негде было прилечь.
— Серьезная у тебя леди. С принципами. Резкая.
— О! — с уверенностью откликнулся Дерек, — Это только хитиновый панцирь! Кто бы вот подумал, как ее пробьет на респектабельность!
Прежде мисс Пек вела жизнь криминальную, насыщенную и очень интересную, и с дерекова попустительства никакая справедливая кара ее не настигла. Не было ни одной объективной причины разочароваться в преступном образе жизни. Сколько им быть вместе? Пока она не заскучает?
Я пожалел короткоживущих. Прочие расы способны хотя бы разделить жизнь на периоды: сегодня, скажем, весь ты — вместилище чувств, завтра растишь семью и благоустраиваешь логово, а послезавтра определяешь себе род занятий и совершенствуешься в них, словно прочее перестало существовать. А у людей нет времени, им все приходится валить в одну кучу. Удивляться ли, что каждая ошибка у них — роковая?