Вот он-то мне и рассказал, периодически макая в рюмку вислый сизый нос, про клиническую, биологическую и социальную смерть, про мозг как личностнообразующий фактор и, соответственно, про диагностику смерти мозга как необходимое и достаточное условие индивидуальной смерти, и про исключения, предусмотренные для форм жизни, у которых мозг отсутствует принципиально. Показал, как светить в зрачки, вставлять в горло трубку и капать воду в уши. Рекомендовал не баловаться этим самому, а на всякий случай звать специалиста.
Короче, мой брауни мертв, а если он существует где-то как-то иначе, то распоряжение считать его живым в новой форме я должен получить от вышестоящего начальства. Причинение же лицу смерти другим лицом называется убийством и наказуемо в установленном законом порядке. Таким образом, состав преступления есть. Причем в нашем случае я подозреваю «причинение другим существом», так как предполагается, что каждое существо жить хочет и стремится свою жизнь беречь и длить. Противное в каждом частном случае должно быть доказано.
И, конечно, всегда остается вероятность насильственной смерти, причиненной в результате несчастного стечения обстоятельств.
Теперь что касается баньши или «фей смерти». Доподлинно известно, что если вы услышите песню баньши, то умрете в течение дня, и магии противодействия не существует. Песенка баньши всегда адресная, При этом говорят, что баньши не рождаются. Но отчего-то ж ими становятся! Что-то такое происходит, от чего нормальная женщина превращается в ходячее воплощение идеи безысходности.
Ага, а теперь дайте пожалуйста четкое определение термина «нормальная женщина»!
На этом я уперся лбом в камень.
* * *
Терапевт — ничего не понимает, ничего не может.
Хирург — ничего не понимает, но все может.
Психиатр — все понимает, ничего не может.
Патологоанатом — все понимает, все может, но поздно.
Мало что потрясает меня больше, чем встреча с эльфом, которого не видел лет сто… скажем, пятнадцать. Волосы мастер Эстрагон носил связанными в пучок на затылке, боковые пряди сивого цвета выбивались и неопрятными спиралями висели вдоль лица, а кончики ушей обвисли ввиду более чем преклонного возраста.
Я состарился, а он совсем не изменился: все так же добавлял в самогон вытяжку из орочьей желчи и закусывал со скальпеля соленым огурцом, все так же сочился ядом в адрес родственников, являющихся на опознание с претензией: «а почему она у вас так лежит?»
— Жалуйтесь-жалуйтесь, в свое время все тут будете, синие и голые! А над вами буду стоять я — циничный, пьяный и… как это… да, бессмертный!
В прозекторской белый кафель и зеленый свет.
В зеленом свете сосуды под кожей так хорошо видны… Мое возвращение сюда тоже выглядело как сделанный во времени круг, только сам я не стал моложе.
— Едва ли, тролль, ты найдешь кого-нибудь, кто лучше меня понимает женщин. Я, — следует затяжной глоток, — каждую клеточку их изучил.
Потому-то я и здесь, как вы понимаете.
— Баньши? — он задумывается. — Их стоило бы выделить в отдельный вид, если бы они размножались половым путем, а так… так — нееет. Баньши, — добавляет он, — только скрипочка в руках смерти, но не сама рука, держащая смычок. Если бы она надумала кого убить, ей бы пришлось действовать обычными средствами, как тебе или мне.
Пауза.
— Знаешь, тролль, я думаю, что если бы кто-то собрал статистику самых криминальных профессий, паталогоанатом был бы в этом рейтинге на самом последнем месте. Ибо зачем? Прекрасная работа, мало, что безнаказанно всадишь нож в брюхо, так тебе же за это еще и заплатят. И все свои зудящие комплексы заодно почешешь.
Он издает хриплый смешок: оказывается, это была шутка.
— Потому что, тролль, если вычеркнуть из статистики те преступления, которые совершаются из-за денег, останутся те, которые из-за психики.
Я подумал, что не все так просто, но не спорить же с эльфом, у которого скальпель в руках…
— А физиологически чем отличается баньши от прочих?
— Системных исследований по ним нет, — мастер Эстрагон поднимает на меня белые глаза. — Разумеется, их организм наследует видовые особенности, так что баньши, переродившаяся, скажем, из человека, будет весьма отличаться от таковой же, переродившейся из гномки или орчихи. Предположительно, со временем физиологические отличия сгладятся, но на практике никто этого не наблюдал. Не соблюдалась непрерывность эксперимента. Исследователи не доживали.
— Но почему? — я отхлебываю его горючей байды с желчью и морщусь, проталкивая ту сквозь горло исключительно волевым усилием. — Почему одни тетки превращаются в «фей смерти», а другие — нет?
— Ну, — снова пауза, — первым, может, просто повезло?
Цинизм, который развивается у бессмертных рас — это апофеоз цинизма.
— Тетка превращается в баньши в отсутствии того, что им угодно называть «простым женским счастьем».
Я вздыхаю.
— Тогда у нас были бы сплошные баньши повсеместно, потому что… а что такое «простое женское счастье»?
— На это я скажу тебе, тролль, что ставить диагноз «баньши» более пристало психотерапевту, чем мне. Это все от депрессии, говорят.
— Депрессия случается с тем, у кого есть на нее лишнее время.