— Поезжай на север, — сказал Ибн-Саран.
— Спасибо за все. — Я ударил кайила пятками и направил его на север. Из-под когтистых лап полетел песок.»»
Едва я отъехал за пределы слышимости и оказался среди домов оазиса, я натянул поводья. Оглянувшись, я увидел, как высоко в небе летит стрела с серебряным оперением. Она поднималась выше и выше, достигла самой верхней точки, на мгновение зависла и по плавной дуге устремилась вниз.
Я осмотрел лапы кайила. В переднем правом копыте я нашел то, что искал: маленьких шарик из воска, прикрученный к копыту нитками Внутри воска, который должен был вскоре расплавиться от скачки и тепла животного, находилась игла. Она пахла кандой, смертельным ядом, приготовляемым из корней кустарника канды Оторвав клочок рукава, я тщательно вытер иглу, после чего сложил и ее, и обрывок ткани в мешочек для мусора.
Затем я попробовал воду из обоих бурдюков. Как я и ожидал, она была соленой. Пить такую воду — самоубийство.
Я вытащил из ножен ятаган. Это был не мой ятаган. Осмотрев клинок, я заметил возле рукоятки скрытую гардой трещину.
Осмотрев клинок, я заметил возле рукоятки скрытую гардой трещину. Я резко махнул оружием. Рукоятка осталась у меня в руке, а клинок вонзился в песок. Рукоятку и клинок я тоже спрятал в мешке для мусора.
Затем я отвел кайила в тень. Мимо проехали два всадника: Ибн-Саран и Хамид.
Я вылил в песок соленую воду. Было поздно. Я решил подыскать себе место для ночлега.
Глава 8. В ГОСТЯХ У ХАССАНА-БАНДИТА
В ту ночь я не спал, поскольку время от времени тучи всадников с луками и копьями наперевес проносились по улицам Девяти Колодцев, мотаясь от одного выхода из города к другому. Полагаю, мне в любом случае было бы не до сна в ту ночь. Воины по нескольку раз прочесали пустыню в радиусе пятидесяти пасангов вокруг оазиса, но не нашли даже следа.
Лишь перед самым рассветом, когда измотанные, разбитые солдаты возвращались из пустыни в Девять Колодцев, я уснул.
Я остановился в весьма убогом заведении, хозяин которого наверняка мечтал о лучшей доле, чем мотаться каждый день на заседания муниципального суда. Зато он всегда знал все местные новости.
— Вчера сбежал убийца! — сообщил он мне. — Скрылся в пустыне!
— Невероятно, — ответил я, искренне не веря в известие.
Я проснулся около девяти часов, за час до полудня по горианскому времени.
Покормив стоящего в стойле кайила, я основательно напоил его водой.
Во время завтрака я послал мальчишку выполнить кое-какие поручения. Не успел я закончить, как смышленый живой парнишка вернулся.
Надев бурнус и желтый кушак, я решил самостоятельно пройтись по лавкам. Выглядел я вызывающе, впрочем, именно так оделся бы местный торговец, стремящийся привлечь к себе внимание. Прежде всего я купил новый ятаган. Пояс и ножны у меня имелись. Кроме того, я приобрел новую упряжь для кайила и два мешка финиковых кирпичей. Длинные прямоугольные кирпичи весили по одному стоуну каждый, или около сорока фунтов в земном исчислении.
Возле общественного колодца у здания суда я набрал полные бурдюки воды и послушал местные новости.
— А ну, в сторону! — прикрикнул воин и плеснул воды себе в лицо.
Я посторонился, как скорее всего поступил бы местный торговец. В конце концов, парень провел трудную ночь в пустыне.
— Поймали убийцу? — спросил я.
— Нет, — проворчал воин.
— Знаете, иногда я не чувствую себя в безопасности.
— Не бойся, горожанин, — сказал он.
— Спасибо.
Поисковые отряды, как мне удалось выяснить, собирались отдыхать весь день и всю ночь. Вести поиски при луне не имело смысла. Измученных людей и животных решили не трогать до следующего утра. Таким образом, я получал фору примерно в пятнадцать горианских часов.
Более чем достаточно.
Около полудня, неторопливо покачиваясь на позвякивающем колокольчиками кайиле, в малиновом бурнусе и желтом кушаке, всем своим видом стараясь привлечь к себе внимание, я покинул оазис. С обеих сторон к седлу были приторочены бурдюки с водой и мешки с финиковыми кирпичами. Как только высокие пальмы за моей спиной стали маленькими, я резко повернул в сторону, чтобы избежать встречи с возвращающимися из рейда по пустыне отрядами.
Спустя два дня, отъехав от оазиса пасангов двести на северо-восток, я поднялся на холм и резко натянул поводья.
Внизу, в небольшом ущелье, среди голых, усыпанных камнями холмиков, грабили маленький караван.
Здоровенный разбойник схватил за рамы и тряхнул сразу два курдаха.
На землю посыпались сидящие внутри свободные девушки в цветастых юбках.
Гуртовщиков и погонщиков копьями согнали в одну кучу. Среди них шатался раненный в плечо охранник каравана.
Притороченные к седлам кайилов мешки были разрублены, таким способом разбойники определяли, нет ли в них чего ценного.
Нескольких кайилов отогнали в сторону. Разбойник держал сложенные в пучок поводья.
Захваченных в плен девушек привязали за руки к седельным лукам.
Один человек попытался бежать. Поскакавший следом разбойник свалил его на камни, треснув древком копья по шее.
Я видел, как разрубили бурдюк с водой, струя хлынула на песок, кайил попятился, пыль мгновенно впитывала влагу.