— Почему ты решил со мной говорить? — спросил я.
— Потому что у нас есть общий интерес.
— Какой же?
— Путешествия, — ответил Хассан.
— Путешественники часто ищут необычное, — заметил я.
— Я намеревался углубиться в пустыню.
— Сейчас это может быть опасно.
— Слышал ли ты о камне с надписью, который лежит у дороги между Тором и оазисом Девяти Колодцев?
— Да, — ответил я.
— Там лежал человек, который сделал эту надпись.
— Да. Только когда я увидел камень, человека уже не было.
— Я забрал его тело, — ответил Хассан. — Оно сгорело на костре из сухих веток. Пепел я развеял по пустыне.
— Ты знал его? — спросил я.
— Он был моим братом.
— Чего ты ищешь в пустыне?
— Башню из стали, — ответил Хассан.
Глава 11. ОАЗИС КРАСНОГО КАМНЯ. МЫ С ХАССАНОМ ДЕЛИМ СОЛЬ. ВСТРЕЧА С ТАРНОЙ
— На упряжи ваших кайилов нет колокольчиков! — Кочевник угрожающе поднял копье.
— Мы пришли с миром, — заверил Хассан — Слышал ли ты что-нибудь о башне из стали? Видел ли ты ее?
— Да вы спятили! — заорал кочевник.
Хассан повернул кайила, и наш отряд, состоящий из него самого, девяти его сподвижников, меня и рабыни Алейны, продолжил свой путь
Застывший в пыли кочевник смотрел, как мы развернули кайилов.
Позади него, среди коричневых пятен верровой травы, паслись одиннадцать верров Их молоко и шерсть составляли основу благосостояния его семьи.
— А может, никакой башни из стали не существует? — предположил я.
— Мы будем искать дальше, — ответил Хассан.
Я успел повидать Тахари в разных состояниях. Мы ехали по пустыне уже целых двадцать дней.
Как-то раз, когда на юге поднялась черная стена пыли, мы спешились, стреножили кайилов и развернули их спинами к ветру. Затем мы выстроили стену из мешков и бурдюков и укрылись за ней, надвинув на головы бурнусы. Хассан укрыл своим бурнусом Алейну, не став при этом развязывать ей руки, дабы она не забыла, что является всего лишь рабыней. В течение двух дней вокруг нас бушевала песчаная буря, а мы, как принято в Тахари, спокойно пережидали слепящую черную тьму. Мы почти не двигались, лишь передавали друг другу бурдюк с водой и кожаный мешочек с са-тарной. Затем песчаная буря стихла, так же быстро, как и началась, и снова выглянуло яркое, прекрасное и безжалостное солнце, обрушив на бескрайние просторы свои испепеляющие лучи.
Первым поднялся Хассан. Отряхнув песок с бурнуса, он расковал Алейну. Она потянулась, точно самка слина. Все мешки и коробки оказались засыпаны песком.
— Ужасная буря, — сказал я. Хассан улыбнулся.
— Ты родом не из Тахари, — сказал он. — Скажи «спасибо», что стоит весна и ветер не задувает с востока. Приготовь чай, — бросил он, обернувшись к Алейне.
— Да, господин, — радостно отозвалась она.
Два дня назад прошел дождь. Поначалу я обрадовался тучам и скинул бурнус, подставляя лицо падающим каплям. В течение ена температура упала более чем на пятьдесят градусов. Алейна тоже обрадовалась. Жители Тахари между тем лихорадочно подыскивали наиболее возвышенное место. Дожди в Тахари выпадают чрезвычайно редко, в результате чего практически отсутствуют естественные арыки и канавы. Дождь падает на плоскую поверхность либо на толстый слой пыли. Спустя несколько минут после его начала нам пришлось спешиться и вытаскивать растерянных кайилов на твердую почву. Они по колено тонули в жидкой грязи, выпучивая от ужаса глаза, и нам приходилось буквально выдергивать из жижи их ноги, продвигаясь в направлении, указанном Хассаном.
Хассан старался держать Алейну поближе к себе.
— Это четвертый дождь в моей жизни, — объявил он.
— Как прекрасно! — воскликнула она.
— Можно ли утонуть в такой грязи? — поинтересовался я.
— Вряд ли, — ответил Хассан.
Жижа действительно была Не глубже человеческого роста. Опасность заключалась в том, что, поднимаясь и падая, кайилы могли переломать себе ноги. Я обратил внимание, что люди Хассана натянули одеяла на головы животных, чтобы они не видели бури. С испуганным кайилом сладить невозможно. Ну и, конечно, нельзя разбивать лагерь в высохшем русле. Буря, о которой люди и не подозревают, может разразиться в нескольких пасангах, и поток воды смоет палатки в два счета.
Любопытно, что большинство жителей Тахари неплохо плавают. Мальчишки-кочевники учатся этому весной, когда наполняются водоемы и колодцы. Обитатели оазисов тренируются в огромных ваннах и бассейнах. В Тахари принять ванну означает не втиснуться в узкую и мелкую посудину, а поплавать в бассейне, умастить тело маслами, после чего хорошо растереться. Возможность поплавать — огромное преимущество жизни в оазисах. В Девяти Колодцах, например, имеются два общественных бассейна.
Спустя час после дождя на безоблачном небе вновь показалось безжалостное солнце, вода исчезла в песке и глине, почва затвердела и снова легко выдерживала поступь кайилов.
В Девяти Колодцах, например, имеются два общественных бассейна.
Спустя час после дождя на безоблачном небе вновь показалось безжалостное солнце, вода исчезла в песке и глине, почва затвердела и снова легко выдерживала поступь кайилов. С животных сняли одеяла. Наш маленький караван продолжил путь.