Одним длинным змеиным движением Алексей схватил юношу за кадык и чуть прижал.
— Молодой человек, вам здесь не рады. Более того, вас здесь сильно не хотят видеть. Возможно, позже у вас будет ещё одна попытка. Но я лично постараюсь, чтобы её не было.
Схватившись за твёрдую, словно стальную, руку, юнец что-то силился сказать, но в таком положении это было весьма затруднительно. Наконец Белый разжал захват, и он рухнул на траву.
— Ты труп, — просипел юнец, растирая горло. — Я уничтожу тебя… Я всё расскажу отцу…
— Господи! — Екатерина схватилась руками за лицо. — И этому ничтожеству я позволяла быть рядом…
— Это что за чудо? — Белый кивнул на сипящего на траве юношу.
— Сергиенко-младший, — презрительно прищурившись, произнесла княжна. — Тряпка и большая сволочь. Ты, кстати, будь осторожнее. Старший, говорят, ещё хуже. Как бы не стал вредить тебе. — Она с испугом посмотрела на Белого.
— Пусть сначала в очередь встанет. — Белый рассмеялся. — Пойдёмте, ваше высочество. А то мне отчего-то чудится запах тухлятины.
Из-за кустов, куда успел слинять начальник охраны княжны, донеслось отчётливое хихиканье.
— Денис Сергеевич! — строго произнесла Екатерина и даже притопнула ножкой в изящной туфельке. — И свечку вы тоже будете держать?
Тот чуть смущённо выдвинулся из зарослей.
— Нет, Екатерина Александровна. Если с вами будет этот парень, — он кивнул на Белого, — то мы спокойны.
— Никуда не могу пойти, чтобы не было этих охранников, — пожаловалась княжна, мягко идя по чуть поскрипывающей дорожке.
— Может быть, у них есть повод для беспокойства?
— А остальные как? — Она резко развернулась к Алексею. — Живут, получают свою порцию опыта… А меня заворачивают в вату, словно я не живой человек, а игрушка.
— А давайте себе представим, что у всех отцов на земле есть такая возможность. — Алексей тоже остановился. — Завернуть своих детей в вату. Неужели вы думаете, что подавляющее большинство упустит такую возможность? У вашего батюшки такая возможность есть. И он ею пользуется. Но, к слову сказать, желающих навредить ему, пусть через вас, несметное количество. Не дай бог с вами что-то случится. Огромное количество людей воспримет это как личную несостоятельность. Подумайте об этом. Ваше удобство, конечно, вещь важная. Я бы даже сказал, очень. Но попробуйте взвесить эти две вещи на одних весах. Спокойствие в доме и удобство одного человека. Вы же не ропщете, когда вам приходится сидеть на нудных благотворительных мероприятиях. Вы понимаете, что это ваш долг. И так же с охраной. Оставаться живой и здоровой — это ваш долг.
— Вас ко мне специально подослали? — Голос княжны звенел от напряжения.
Оставаться живой и здоровой — это ваш долг.
— Вас ко мне специально подослали? — Голос княжны звенел от напряжения.
— Да бог с вами, ваше высочество. — Белый пожал плечами. — Вы вроде взрослая девушка, а ведёте себя словно подросток. Я, конечно, понимаю, что отсутствие нормального окружения и среды не могло не повлиять на ваш характер. Но я отчего-то полагал вас более рассудительной.
— А как правильно? — прошептала девушка.
— Да всё просто. Если вам смешно — смейтесь. Если грустно — печальтесь. Но не забивайте свою голову глупостями вроде того, что, как и кто о вас подумает. Конечно, соблюдать правила поведения — это важно, но не быть чересчур мнительной важнее. Иначе вы рискуете утонуть в собственных комплексах. И ещё одно правило. — Белый вздохнул. — Живёшь сам, дай жить другим. Вы никогда не интересовались, что случилось с той бригадой, что охраняла вас в день, когда мы познакомились? Я просто уверен, что ребята, пусть и трижды виноватые, не заслужили увольнения со службы только потому, что кому-то захотелось погулять. А ведь они учились, получали профессию… и что? Сторожить до конца дней сарай? Эти люди, если понадобится, закроют вас своим телом. Это работа такая. Телохранитель. Он хранит вас и не думает о себе. А у него, кстати, и жена, и дети… Жизнь охраняемого — это продукт совместной работы. И того, кого охраняют, и тех, кто охраняет.
— А какая у тебя работа?
— Мы снова на «ты»? — Белый мягко улыбнулся. — Моя работа — застрелить мерзавца, как только он возьмёт в руки оружие, чтобы причинить вред моей стране. А иногда даже чуть раньше. — Он мягко взял её за руку. — Пойдём. Нам нужно срочно выпить на брудершафт. А то мы скоро запутаемся в этих «ты» и «вы».
Столик с лёгким вином обнаружился рядом, на поляне, где небольшой оркестрик играл нечто латиноамериканское. Ребята и девчонки лихо отплясывали на траве, не жалея ног. Алексей налил из оплетённой тростником бутыли рубиново-алое вино в два стаканчика.
— Ну, за что пьём?
— За солдат! — Девушка подняла стакан и лихо в три глотка осушила его.
— За прекрасных женщин! — Белый сделал вид, что пьёт, и, спрятав стаканчик в ладони, быстро поставил его на стол.
— А целоваться? — Екатерина, не замечая маневров Белого, стояла, глядя с таким вызовом, что Алексею ничего не оставалось сделать, как снять ногу с тормоза.
Тонкий запах трав, которым пахли волосы Катерины, запах её шёлковой кожи и нежные губы с привкусом виноградной лозы… Всё смешалось в один упоительный коктейль и замерло… Алексей даже перестал дышать от нахлынувшего ощущения счастья и покоя… Оторвал их друг от друга громкий хохот и крики «браво».