— Хорошо. — Кореец кивнул и вдруг оказался на ногах. — Пойдём.
Над грузовой палубой находился ещё один технический отсек. Не такой обширный, но достаточно просторный для небольшого спортзала. Мальчишка быстро переоделся и остался лишь в тонких штанах.
Разминка, которая в другом месте могла считаться полноценной тренировкой, растяжки, динамические и изометрические упражнения, тягучие, словно патока, и взрывные движения жуткого сплава из всех видов боевых единоборств Кореи. Три часа пролетели как три минуты. Запыхавшийся и выжатый досуха Алексей почти без чувств рухнул на узкую лавку. Мастер Хо, не торопясь, принялся разминать мышцы ученика, потом в ход пошли пахучие мази и иголки. Через час совершенно осоловевший парень сидел, завернувшись в вытертое до дыр полотенце, и пил ароматный чай из фарфоровой чашки.
— Как твои успехи у Виктора Петровича? — поинтересовался старый кореец, перейдя на совершенно чистый русский язык.
— Нормально. — Алексей пожал плечами. — Только он чуть не выбил мне плечо прикладом на последней тренировке.
— Он двигается так быстро? — В голосе учителя послышалась лёгкая тревога.
— Нет. — Ученик замотал головой. — Просто мне часто не хватает силы. Он же здоровый, как медведь, вот и приходится крутиться.
— Это хорошо. — Вин Хо едва заметно качнул головой. — Цени его уроки. На ножах этот старый медведь сильнее, чем все, кого я знал.
— Да. Только он ещё и пытает меня всякими знаниями по медицине, тактике, оружейному делу и всякому прочему, — хмуро ответил Алексей. — Скажите, учитель, а зачем мне это всё? Хулиганов я и так преспокойно одолею. Зачем мне медицина, рукопашный бой, тактика малых подразделений, подрывное дело и всё такое? Почему вы со мной возитесь?
— Не бывает бесполезных знаний, — мягко ответил Хо.
— Каждое знание ложится крупинкой в общую картину мира, делая её точнее. И когда придёт время принимать решение, ты будешь подобен зрячему среди слепцов.
* * *
— Сегодня наш гость — доктор Дженсен, работа которого помогла прояснить многие непонятные моменты теории гиперпрыжка и способствовала значительному повышению качества навигации кораблей в гиперпространстве. Только благодаря работам доктора Дженсена мы проводим в межпланетных перелётах не две недели, а несколько дней.
— Доктор Дженсен, что вы скажете о слухах, будто бы вам удалось сделать новое ошеломляющее открытие?
— Думаю, человечество ещё не готово к подобным переменам.
— Вы не боитесь принудительного изъятия ваших знаний?
— Ну что вы, милочка. Взять можно только из здоровой головы. Боюсь, у меня внутри уже такая каша, что оттуда даже рецепт яичницы не выудишь…
Интервью в «Новом Времени» по поводу пятидесятилетия Института прикладной математики Новой Европы.
* * *
Жизнь на Свалке, несмотря на кажущееся отсутствие государственной власти, была всё же весьма упорядочена. Среди людей, выброшенных обществом на обочину, были врачи, техники и даже преподаватели с университетским дипломом. Один из «упокоенных» на кладбище кораблей — военный фрегат — переоборудовали под электростанцию и сделали централизованную разводку электричества, которое пока функционировало с перебоями, но техники уже через пару месяцев обещали всё наладить. Работали магазин и школа. Были даже свои фермы и полицейский участок. Правда, настоящий офицер там был только один, все остальные работали на правах гражданских охранников и даже не имели оружия, но порядок на Свалке поддерживали успешно. Даже когда в городе прокатилась волна политических манифестаций и погромов, в посёлке было тихо. Во многом это было заслугой начальника участка — долговязого лейтенанта Прево — и его многочисленных друзей из городского управления.
Худая нескладная фигура лейтенанта Прево маячила впереди. Он как раз распекал первейшего посёлкового пьяницу: толстого, словно пивная бочка, мистера Питерса.
— Мистер Питерс! — услышал Алексей, когда подошёл поближе. — Даже Уиктор Пьетрович не пьёт столько, сколько вы. А ведь он русский.
— Да мы с ним вместе пили! — взревел недовольный англичанин и громко пристукнул облезшей тростью. — Только этого борова ничего не берёт.
— Значит, вам надо пить меньше, — не сдавался офицер.
— Меньше! — возмутился толстяк. — Я никогда не уроню дух Британии перед этим русским!
Он с обиженным видом развернулся и, описывая пологую синусоиду, двинулся по направлению к своему дому, мыча под нос нечто напоминающее «Правь, Британия, морями».
Лейтенант коротко кивнул одному из своих помощников, державшихся поодаль.
— Проводи.
Тот только кивнул в ответ и двинулся вперёд, держась на некотором расстоянии от гордого британца.
— Вот ведь, — горько заметил офицер Алексею. — Уже ни Англии, ни Франции, можно сказать, нет, а гонор остался.
— Зато Россия есть, — не согласился мальчишка.
— Это да, — согласился полицейский. — Российская Империя очень серьёзное государство. — И, потеряв интерес к теме, спросил: — Как там твоя мама?
Алексей знал, что у мамы с офицером роман, но относился к этому нормально. А офицер, судя по его напряжённому виду, возлагал на эту историю большие надежды и строил далеко идущие планы.
— И, потеряв интерес к теме, спросил: — Как там твоя мама?
Алексей знал, что у мамы с офицером роман, но относился к этому нормально. А офицер, судя по его напряжённому виду, возлагал на эту историю большие надежды и строил далеко идущие планы.