— В добавление к первому и второму типам меняет мышечную и нервную ткань. Так называемые «красные» — медленные и выносливые и «белые» — скоростные и быстро утомляющиеся заменяются на «розовые» — скоростные и выносливые, что позволяет человеку, прошедшему модификацию, быть быстрым как спринтер и выносливым как стайер. Усложняется нервная система, как результат у человека возрастает внутримышечная и межмышечная координация, что приводит к ещё большей силе, скорости точности и ловкости. Улучшается капиллярная система, что уменьшает время восстановления и теплоотдачу. Цена каждого сравнима с небольшим космическим кораблём. Но дело даже не в цене. К сожалению, из-за редкости сырья мы можем делать примерно десять-двенадцать морфов в год. Никак не больше, хотя военные готовы платить и такие деньги и даже больше.
— Хотите предложить мне побыть подопытным кроликом?
— Не совсем. — Академик поставил контейнер на место. — Третье поколение симбиотов испытано и вполне стабильно. Так что никакого риска.
— А это что за штучка? — Алексей показал на лежащий отдельно небольшой, примерно сантиметров десять в длину пенал. — Четвертое поколение?
— Нет. — Его собеседник покачал головой. — Скорее пятое. Штучный экземпляр. Невероятная комбинация мутаций исходного образца. На людях тестировалось только один раз. К сожалению, испытатель просто не выдержал изменений. Нервная система дала сбой. Восстановить мы его, конечно, восстановили, но потребовалась очень долгая реабилитация. Очень редкая комбинация исходных параметров. Эффект, надо сказать, очень любопытный. В обычной жизни никаких изменений, кроме третьего уровня, не диагностировалось. Но стоило стимулировать животное каким-либо стрессом, пусть даже голодом или половым влечением, как все параметры резко шли вверх. Джинни, наша шимпанзе, вырвала и свернула в дугу прутья шестисантиметровой толщины. Характер изменений тоже не вполне ясен. Мы только разбираемся в данном вопросе.
Академик достал футляр и вынул ампулу, в которой серебрилось нечто похожее на миниатюрное веретено.
— Предлагать не буду, потому что и сам не знаю, что из этого выйдет.
— А что самое плохое может выйти? — Белый заинтересованно склонился над ампулой.
Владимир Евгеньевич пожал плечами.
— Да вроде ничего особенно плохого. Исходный материал и общая концепция биоморфов одна во всех случаях.
— А самое хорошее?
— Ну, не знаю…
Они вернулись на террасу и вновь подняли бокалы.
— Направление изменений в общем и целом понятно. А вот их глубина и результативность… — Академик развёл руками. — Кроме того, совсем не каждый материал подойдёт для изменений. Первое поколение можно воткнуть в любого слабака и получить весьма неплохую заготовку для профессионального бойца.
— Кроме того, совсем не каждый материал подойдёт для изменений. Первое поколение можно воткнуть в любого слабака и получить весьма неплохую заготовку для профессионального бойца. Второе уже требует тела профессионального спортсмена, а третье подходит только для специалистов примерно вашего уровня. Признаюсь, во всей этой истории, у меня кроме благодарности есть ещё и свой, специфический интерес. Это чтобы вы там себе чего лишнего не надумали. — Академик улыбнулся. — У меня просто нет подходящего материала для испытания образца. У нас в стране, как вы знаете, весьма сильный кадровый голод, и добыть в качестве подопытного кролика настоящего бойца, высокого класса, это настоящая проблема. А с морпехами после одного инцидента я связываться не хочу.
Белый задумался. С одной стороны, третий вариант, это, конечно, хорошо. Можно сказать, подарок судьбы. Но даже с увеличенной на сорок процентов скоростью ловить против боевых роботов Демсоюза практически нечего.
— Над чем задумались, молодой человек?
— Ну вот представьте себе, к вам приходит солдат, а вы говорите ему: вот эта пушка стреляет хорошо и долго. А вот эта может стрельнуть раз, и все поле в трупах. А может и не стрельнуть, а, наоборот, отправить тебя в рай. Если бы и та и другая пушка существовали в единственном экземпляре, тут и думать нечего. Берем ту, которая надёжнее. А если надёжных пушек уже много? Ну, пусть не много, но как минимум не одна. А вот та, которая может оторвать тебе голову, ещё не испытана?
Белый уже потянулся к бокалу, как академик положил рядом с его рукой стальной пенал.
— Если решитесь использовать, просто надломите контейнер и выпейте содержимое. Если не решитесь, просто бросьте в утилизатор или в печку.
— Не жалко?
— Увы, это теперь не моя проблема. — Академик хитро прищурился. — Теперь вам решать. Жалко — не жалко. Я сделал свой выбор, вы — свой. Это мой подарок вам. А уж что вы сделаете с подарком, это только ваше решение. Хотя, признаюсь, мне бы очень хотелось посмотреть, что из этого получится. Всё же ещё раз до опытов на человеке мы доберёмся не скоро. Очень много заказов на предыдущие варианты…
— А как на это посмотрит медицина? — Белый отставил бокал и взял в руки контейнер.
— Если вы про анализы, то нужны очень серьёзные исследования, чтобы увидеть разницу. Там различия на клеточном и молекулярном уровне. А если про лечение, то, думаю, после полной инициации морфа вам медицина не очень-то будет нужна. И так всё будет зарастать как на собаке.