— Время, Атос! Время! — Чернокожий мушкетер вцепился в рукав товарища. — А то как пить дать на ходу прыгать придется! А водичка-то здесь, в Ла-Манше, совсем не того градуса, что у нас на Лимпопо!
— Зато крокодилы не водятся! — усмехнулся Атос, резво взбираясь по трапу.
Взлетев наверх, друзья двумя прыжками одолели палубу, еще одним — сходни и оказались на набережной. Секунду спустя сходни были подняты на палубу, швартовые петли сдернуты с причальных тумб, а вверх, на высокие мачтовые стволы, поползли светлые полотнища парусов.
Поскрипывая рангоутом и такелажем, «Анна-Мария» неторопливо отвалила от набережной и, медленно набирая скорость, устремила свой бушприт в сторону Туманного Альбиона.
Стоя на набережной у причальной стенки, мушкетеры провожали взглядом шхуну, увлекавшую их товарища навстречу любви и счастью.
По крайней мере, с их точки зрения.
Когда темный силуэт парусника окончательно растворился в ночной черноте, Портос обернулся к товарищу и сказал:
— А все-таки, Атос, мы с вами настоящие друзья, правда? Как верно и, главное, своевременно догадались мы о цели путешествия нашего юного друга! Даже письмо, предназначенное его возлюбленной, не забыли ему отдать! А то, как вы проинструктировали этого малого, вообще выше всяких похвал!
— Уверен, даже если к утру д'Артаньян и не придет в себя окончательно, у него достанет сил назвать адрес Констанции Бонасье, и матрос поможет ему добраться по назначению, — кивнул Атос.
— То-то же он обрадуется, когда проснется утром в Англии, да еще, может статься, в постели своей прелестницы! — Афроанжуец от души расхохотался, довольный тем, какой он есть преданный и надежный друг.
Потом протяжно, раскатисто зевнул, озарив ночной сумрак яркой вспышкой своих жемчужно-белых зубов, и спросил: — Однако что же нам теперь делать?
— Возвращаться в трактир, друг мой, что же еще? Я, признаться откровенно, уже просто с ног валюсь, да и в голове полная каша, ничего не соображаю.
— Ага! — Чернокожий мушкетер снова зевнул. — У меня тоже глаза слипаются — сил нет!
— И, кроме того, я беспокоюсь за Арамиса, которого мы беспардонно бросили в одиночестве, — подвел черту Атос.
Портос кивнул в знак согласия, и друзья направились обратно к «Золотому якорю».
Глава 9
ТУМАННЫЙ АЛЬБИОН
Одним хмурым, неприветливым утром весны 6575 года от Сотворения мира Вильгельм I, герцог Нормандии, гнал свои острогрудые челны через пролив Ла-Манш генеральным курсом норд-норд-ост и напряженно всматривался в туманную даль, где каждую секунду могли проступить контуры вожделенной земли. Тем же самым занималась и вся многочисленная свита герцога (приблизительно три с половиной — четыре тысячи клинков), подобно ему пребывавшая во вполне понятном приподнятом настроении.
Вильгельм направлялся в Англию, чтобы осуществить свою давнюю, можно сказать, детскую мечту стать королем.
Герцогом он стал давным-давно, целых тридцать лет назад, и с тех самых пор не переставал думать о карьерном росте, ибо плох тот паж, который не мечтает стать оруженосцем, плох тот оруженосец, который не мечтает стать рыцарем, плох тот рыцарь, который не мечтает стать бароном, плох тот барон, который не мечтает стать графом, плох тот граф, который не мечтает стать герцогом, и уж совсем никуда не годится тот герцог, который не метит в короли!
Вильгельм же I был герцогом совсем неплохим и все тридцать лет своего герцогства непрестанно думал, как бы превратить свою Нормандию в королевство. Мысли у него в принципе были правильные, но социально-экономические и политические факторы, превалировавшие в данном регионе Западной Европы, не позволили Вильгельму реализовать их, и начал он самым внимательным образом изучать путеводители по окрестным странам и территориям. Долго ли, коротко ли, но добрался Вильгельм и до описаний Британских островов, начатых еще римлянами и продолженных более поздними… туристами. Описания эти произвели на него впечатление самое благоприятное. Судя по ним, были острова Британские в меру велики, чтобы, с одной стороны, не чувствовать себя стесненным, а с другой — не ждать годами, пока твои гонцы донесут твои же приказы до удаленных провинций. Население островов, с одной стороны, имело нрав храбрый и воинственный, а с другой — покорялось каждым новым агрессорам еще быстрее и охотнее, нежели предыдущим. И, наконец, от материка острова отделяло расстояние, с одной стороны, непреодолимое для шаек мелкой рыцарской шпаны, коими изобиловала эта часть континента, а с другой — легкопреодолимое для настойчивого и умелого полководца вроде него, Вильгельма. Ввиду чего, захватив острова и как следует укоренившись на них, можно будет подумать о том, чтобы вернуть обратно и свой кусочек континентальной Франции…
Тщательно изучив данную информацию и взвесив все «за» и «против», герцог Нормандский, не колеблясь более, бросил призыв по своим вассальным землям. Собрав тысячи две добровольцев, откликнувшихся на призыв, и отловив еще столько же рекрутов, пытавшихся от призыва уклониться, Вильгельм рассадил их по разнокалиберным плавсредствам (частично — собственным, частично — арендованным, частично — просто угнанным) и двинулся через Ла-Манш в направлении Англии…