Появление живого и невредимого д'Артаньяна на пороге дворца мгновенно разрядило обстановку, и гвардейцы обеих рот, одинаково считавшие его своим парнем, дружно направились в «Сосновую шишку», спалив предварительно боевой запал посредством полутора — двух десятков пустых бутылок, разбитых о кардинальские ступеньки…
И сейчас, сидя в тесном дружеском кругу, где с одной стороны его подпирало могучее плечо Портоса, а с другой упиралась в ребра шпага Атоса, разведчик в который уже раз прокручивал в голове всю последовательность событий, с благодарностью думая о своей интуиции. Что ни говори, а это качество, заложенное в нем природой, снова сработало на удивление: несмотря на бесчисленные уверения в том, что ничего хорошего из этой встречи выйти не может, сыпавшиеся на него со всех сторон, д'Артаньян шел на нее с надеждой на лучшее, и надежда эта полностью оправдалась.
Во-первых, он с высочайшей степенью достоверности убедился в том, что с самого приезда в Париж находился под колпаком у всемогущего кардинала, тайного управителя Франции. Для него, как для агента русской антиразведки, это было поистине бесценное знание.
Во-вторых, теперь у него в руках верный ключик, позволяющий отворить неприступную прежде дверцу в роту господина де Тревиля (и не расставаться при этом с дивным алмазом королевы!). Невзирая на уверения Ришелье, что мушкетеры — декоративные солдатики, д'Артаньян был твердо уверен, что это мало соответствует истине. Не зря же кардинал так жадно ухватился за идею сделать из псевдогасконца осведомителя именно в роте де Тревиля, хотя эта идея и вылилась ему в довольно-таки приличную сумму. Не зря. Ну а все эти разглагольствования о декоративных солдатиках — не более чем бравада! Известное дело: каждый кулик свое болото хвалит, хотя и неясно, водятся ли в этой безрадостной стране кулики.
В-третьих, благодаря нехитрой финансовой комбинации в его руках оказались неплохие деньги, даже за вычетом того, что придется отдать этому гнусному вымогателю в лазоревом плаще… в смысле уважаемому капитану де Тревилю. Возможен ли крах данной комбинации? Ну на свете, говорят, возможно все, даже второе пришествие Спасителя, однако вероятность подобного краха представляется гораздо меньшей, нежели возможность подобного пришествия. Действительно, если рассуждать предельно трезво: каким образом его высокопреосвященству может стать известна истинная сумма, затребованная де Тревилем? Можно ли представить, что кардинал вызовет капитана к себе и прямо спросит: «А не много ли вы, господин де Тревиль, стали брать денег с соискателей лазоревых мушкетерских плащей, а?» Вряд ли! В ответ на это де Тревиль просто-напросто пошлет его куда подальше, да еще и королю нажалуется: монсеньор Ришелье, мол, у нас конечно же кардинал авторитетный, но швырять такие обвинения в лицо честным офицерам и ему недозволительно! А кроме того, подобный ход со стороны Ришелье неизбежно продемонстрирует капитану мушкетеров заинтересованность его высокопреосвященства его ротой, а это господину кардиналу совершенно некстати.
Разумеется, Ришелье ничего не стоит найти иной путь — скажем, подослать к де Тревилю еще одного соискателя лазоревого плаща и получить информацию о размере мзды через него. И этот вариант, кстати, кажется особенно реалистичным в свете еще одного крайне интересного факта: Ришелье абсолютно точно знал настоящую сумму взятки, затребованной де Тревилем! Две тысячи экю! Конечно, кардинал прямо так и сказал: он же две брал раньше.
И этот вариант, кстати, кажется особенно реалистичным в свете еще одного крайне интересного факта: Ришелье абсолютно точно знал настоящую сумму взятки, затребованной де Тревилем! Две тысячи экю! Конечно, кардинал прямо так и сказал: он же две брал раньше. Под конец, правда, осекся, но это уже дело двадцать пятое…
А что может означать сей факт? А означать сей факт может только одно: его высокопреосвященству уже приходилось оплачивать этот счет. Но это уже в-четвертых…
Нестройный, то стихающий, то, напротив, вскипающий гул гвардейских голосов перекатывался на периферии его сознания, вызывая ассоциации с морским прибоем, каким он слышал его в Дувре, напоминая о куражном окружении и отвлекая от размышлений о всевозможных вариантах. Разведчик скользнул взглядом по хмельным и веселым лицам друзей, сидевших за столом подле него.
Ладно, горе не беда! На всякий вариант можно придумать ответный ход. Гораздо интереснее было размышлять о том, кто же из мушкетеров, пировавших сейчас под одной с ним крышей, кардинальский засыл? А ведь он где-то здесь, где-то совсем рядом. Интуиция разведчика безошибочно дала ему знать об этом. Д'Артаньян совершенно отчетливо ощутил поблизости от себя крысу…
Он еще раз пробежал глазами по залу трактира, но, чувствуя неимоверную усталость, махнул рукой на свои домыслы и рассуждения.
Я подумаю об этом завтра, решил псевдогасконец, поднимая свой бокал и поднимаясь вслед за этим со скамьи…
— Одна тысяча семьсот девяносто восемь, одна тысяча семьсот девяносто девять, одна тысяча восемьсот! — Капитан де Тревиль с видом триумфатора переправил последнюю монетку из огромной золотой кучи, только что возвышавшейся перед ним на столе, в огромный кошель и, затянув тесемки, надежно закупорил обретенное сокровище. — Прелестно, мой юный друг! — улыбнулся он, убирая кошель в сундук, стоящий у стены. — Итак, вы свою часть… сделки выполнили в полном объеме! Трудно небось было?