— Обжоры! — прочавкала правая голова. — Ничего вы не понимаете в здоровой пище!
— Это ты зря — птички аппетитные.
— Не дразнитесь…
— Простите, господин дракон! — Из толпы слуг выступил повар. Пославшие его коллеги столпились позади, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Горыныч зажевал трех куриц разом и причмокнул от удовольствия.
— Добавки? — не дожидаясь вопроса, спросил он. — Конечно хочу! Несите, не раздумывая. Мням-мням!
Поваров как ветром сдуло. Три минуты спустя второй котел стоял рядышком с опустевшим первым. Дракон облизнулся, улыбаясь от кулинарного счастья лучезарно-огненной улыбкой.
— Простите, господин дракон… — повторно обратился к Горынычу все тот же повар.
— Угу, так и быть, прощаю! — отозвался тот. — Выглядит аппетитно, я ничего вкуснее не ел с самого детства! Кстати, лично тебя мне незачем прощать — ты ничего плохого не сделал.
— Я не об этом, господин дракон…
— А о чем? — Головы оторвались от еды. Большие карие глаза гипнотически уставились на оробевшего повара.
— Вот вы поспорили между собой о еде, — запинаясь, выговорил он. — Одна голова села на диету, а две — нет.
— Правильно говоришь! — подтвердил дракон. — Именно так и есть. И?..
— Но разве у вас три желудка?
— Нет, один. Зато есть три широких морды, которые его заполняют.
— Но как третья голова похудеет, если первые две едят за троих?
Дракон переглянулся.
— А никак! — пояснила средняя голова. — Она лодырь, ей жевать лень. Боится, что куриные косточки застрянут между зубами. Не слушайте вы ее, она наврет с три короба и глазом не моргнет! Лучше еще тазик с морковкой подкиньте, эту порцию она уже схрум-кала!
После ужина началось веселье: по случаю восстановления балкона король объявил танцевальный марафон, и придворные веселились до полного изнеможения. А что делать: приказ короля должен быть выполнен.
Усталые стражники переносили выдохшихся придворных на носилках в дворцовые спальни, и доносившиеся оттуда храп и сопение создавали масштабную сонную симфонию. Под эти непривычно многоголосые звуки я и заснул.
Ранним утром я проснулся под пронзительный звук горна. Одинокий горнист, похоже, всю ночь не смыкал глаз из-за храпа придворных, и ему было до чертиков обидно, что остальные сладко спят и видят захватывающие сны. Вот и будит, кого может.
— Лучше бы он из пушки в коридоре пальнул, — мечтательно сказала Юлька, — эффект был куда масштабнее!
Слава богу, ее соседи не слышат, а то надавали бы тумаков за антиобщественные идеи.
Я широко зевнул и открыл глаза.
Хм… Надо же, и не заметил ночью, что мраморными плитами здесь обложены не только полы, но и потолки. Смотрится грандиозно, но вспоминается их приличный вес, и представляются красочные последствия их падения на безмятежно храпящих людей. Храпуны — а куда деться после такого хука? — тут же замолчат, и остальным будет радость, но мне все же не хотелось оказаться в числе тех, на кого средь ночи спикирует приличных размеров плита. Ее же потом в качестве надгробия и поставят…
Сон как ветром сдуло.
Я вскочил, и одновременно с этим к одинокому горнисту присоединился целый оркестр. Стало ясно, что здесь принято вставать ранним утром под звуки музыки. И если игра горниста осталась практически незамеченной, то хор-громовержец разбудил бы даже мертвого.
Я подошел к окну посмотреть, что там происходит.
На площадь выбегали стражники. Огромная толпа, человек триста-четыреста, выстраивалась в колонны на приличном расстоянии друг от друга.
Перед собравшимися встал пожилой человек с рупором в правой руке. В левой он держал длинную полосатую палочку. Мое полусонное воображение категорически отказывалось дать внятное объяснение происходящему, и я, махнув рукой на это дело, терпеливо ждал, что произойдет в реальности.
Человек прокричал в рупор что-то вроде «гав-гав-гав!!!», медленно поднял палочку и резко ее опустил. Толпа зашагала на месте, палочка задвигалась влево-вправо в такт маршировке.
— Гав-гав-гав! Гав! Гав! — надрывался дирижер, и стражники дружно вытянули руки перед собой.
«Зарядку делают!» — запоздало догадался я. У нас в городе стражники если и делали зарядку, то дома, не привлекая к себе повышенного внимания. Здесь культ здорового образа жизни значил намного больше, чем у нас, или король приказывал стражникам заниматься спортом публично, чтобы горожане видели их силу и ловкость и не сомневались в том, что их охраняют здоровые и сильные люди. Внушает уважение!
В комнату вошла дородная уборщица в рабочем халате с деревянным ведром в одной руке и шваброй с влажной тряпкой — в другой.
— С добрым утром, Ваше Высочество! — поприветствовала она. — Вы уже проснулись или просто встали из-за музыки?
Умная уборщица. Понимает, что к чему, и задает вопросы не в бровь, а в глаз. Не в первый раз видит таких, как я, полусонных из-за раннего пробуждения. Правильно говорит: мало просто встать, надо еще проснуться, иначе весь день неуклонно будет клонить в сон и день пройдет даром.
— Проснулся! — ответил я, широко зевая. — Кажется.
— Его Величество король Агат просит вас пройти в тронный зал. А я пока что здесь полы помою.