— А если вдруг упадет? — прикрыл трубку рукой Габриэль. — Ты соображаешь, что с нами будет? КТО-ТО В РАЮ НЕ ЛЮБИТ ГОЛОС! Как лично ты представляешь себе оппозицию в Небесной Канцелярии?
— Я-то как раз очень хорошо представляю, — поскреб когтем стену Шеф. — Вся оппозиция обычно летит в тартарары, как и я, и не надо мне сейчас снова загибать про офисную солидарность и корпоратив. Ладно, с компом-то все понятно. Скажи лишь, кто ж тебе телефон починил? Праведный электрик, проживший всю жизнь на березовом соке? Дай хоть поглядеть на него.
— Весь Рай перероешь — таких не найдешь, — повеселел Габриэль. — Тут все куда проще — Малинин разобрался. Оказалось, он в таких вещах дока.
— Ну вот, а ты его опрометчиво ослом называл, — снова дотронулся до бирюзовой стены Шеф. — Видишь, какая от человека польза: иначе сидел бы сейчас без телефона, как дурак, а тут пожалте — все чудеса техники. Вам бы в Раю вообще снобизма поменьше — глядишь, люди-то к вам и потянутся.
— Собираюсь этим заняться, — мирно согласился Габриэль. — Теперь извини, давай попрощаемся. Завтра Голос приедет — здесь такое начнется… Все надо успеть в порядок привести. Калашникова назад отправлю. Спасибо еще раз.
— В карман твое спасибо не положить, — вздохнул Шеф.
— Вот если бы ты у меня Ларису Лордачеву забрал… ну да это все мечты, мечты. Бывай.
— Счастливо, — ответил довольный Габриэль и отключился.
Размышляя о крутизне своих сотрудников и о блестящей собственной сообразительности, Шеф погрузился в дальнейшее изучение журнала, подбирая себе нужную внешность. Из-за двери слышался голос Марии-Антуанетты: как всегда, она болтала с очередной подружкой-фрейлиной по служебному телефону, не снижая тона. «Мда, — содрогнулся Шеф. — Вот так и уедешь в отпуск, а потом тебя обратно не пустят. Если в Небесной Канцелярии самые обычные любовницы ангелов, которые коров пасли, прокручивают такие подставы, то что можно ожидать от королевы, искушенной в придворных интригах? Надо все-таки пообщаться с Марией-Антуанеттой, когда вернусь. Может, ее на другую работу перевести? Главное, чтобы не на медицинскую». Дабы отвлечься, он взял со стола служебную записку, еще вчера присланную руководителем «101-го канала», телеведущим Владом Кистьевым. Ну и что нам предлагают на новый сезон? Ага, шоу «Звезды во льду» и «Амфитеатр со звездами»: ну что сказать… в принципе, людям должно понравиться, как Элвиса Пресли, Джорджа Харрисона и Эрика Хоннекера отвозят в Девятый круг ада (там, где вечная мерзлота) и поливают на сорокаградусном морозе водой из шлангов. А вот «Амфитеатр» конечно, ноль фантазии — это плагиат с римского Колизея. Обычные гладиаторские бои на арене, хотя по идее неплохо: скажем, выходит Мартин Борман с сетью и трезубцем, против него — Чингисхан в маске и с коротким мечом, а потом выезжает колесница, где три сексапильные лучницы: Нефертити, Мата Хари и мамаша Баркер [29] со стилизацией лука под томми-ган [30] — самые желчные критики разразятся аплодисментами. Плохо то, что и это народу надоест, как ему дизайнерские стены… что тогда Кистьев будет изобретать? «Завтрак со звездами» с каннибализмом? «Хостел со звездами» с отрубанием рук? А может, «Танк по звездам» — оооо, такое посмотрят с удовольствием. Эй, откуда взялся этот звук? Ага, часы бьют три ночи. Что-то он заработался. Отпуск есть отпуск. Внешность выбрал, пора приступать: примерка займет несколько часов.
Шеф закрыл глаза. Черты его лица начали сперва неуловимо, а потом откровенно меняться: сплетаясь мускулами, обмениваясь кусочками кожи, сползая от глаз к подбородку. Лицо шевелилось, словно огромный муравейник, витиевато заплеталось, будто кусок сырого теста в руках опытной хозяйки, и через какое-то время напоминало сплошную кучу малу.
Глава сорок третья
Rадужная Lажа
(понедельник, 02 часа 46 минут)
Как я еще не умер от бессонницы… Наверное, только потому, что и так уже мертв. Часик или даже меньше того и прикорнул на диванчике, когда его благородие со своим расследованием носился. И щас бы поспать лечь, но настолько яркие чувства мене распирают, што не уснуть — все-таки очередное мощное преступление раскрыл. Все лавры, по традиции, опять господину Калашникову достанутся… но я не в обиде, мы люди скромные. Его благородие, конешно, опять пыжится: изображает, что он без меня до всего догадался — вот и щас вызвал Сурена и в углу с ним сурово шепчется, так, что бедняга аж дрожит. Никак штабс-капитан успокоиться не может, все пытается выяснить — кто ж такой RL2. Охрану нам теперича сняли — главную террористку заарканили, так што опасаться нечего. Еще раньше его благородие тоже шепотом Варфоломею какие-то вопросы в том же углу задавал. Тот отвечал што-то, но невпопад: видать, здорово расстроен, что близкая подруга его по Содому киллером оказалась. Поручкался он с господином Калашниковым и на базу уехал, осунулся весь, краше в гроб кладут. А чего расстраиваться, чего кровь себе портить? Что касается баб, вот хотите верьте, хотите нет: я с первой же секундочки это подозревал — нутром чуял.
А чего расстраиваться, чего кровь себе портить? Что касается баб, вот хотите верьте, хотите нет: я с первой же секундочки это подозревал — нутром чуял. Женщина, она ведь што каркадил нильский, ей палец в рот не клади. Скажем, вот у нас в станице в избе у околицы жила эдакая невзрачная Устинья. Не баба, а настоящий локатор, хоть сейчас ее в Министерство обороны забирай. Как к ней в гости ни зайдешь — зыркнет, аж мороз по коже, и с точностью до грамма скажет, сколько ты самогону сегодня выпил, и не отвертишься, насквозь видит. А еще Евсеевна была — ууууу, змея подколодная. Бабе сорок лет, кривая — глаз ишшо в детстве в лесу сучком выколола, ни рожи, ни кожи. Так ить что удумала, стервь: она своим единственным оком как поведет — и мужики к ней на коленях ползут, словно народ Моисеев к золотому тельцу. Бабы наши станичные гуртом собрались да ходили бить ее дрекольем за такие дела, но потом у двоих коровы на рассвете сдохли — они связываться с Евсеевной зареклись: с нечистым знается. Хотя и не факт. Спросил я уже потом, в Городе у Шефа, то бишь у нечистого, про Евсеевну, а он и знать не знает, кто она такая. Во многих бабах сама по себе бесовская сила сидит, а вовсе не потому, что ее по энергетическим каналам из Ада присылают. Так вот, сначала все запутались — куда ж эту злобную снайпершу девать. Тюрем в Небесной Канцелярии спокон веку не было, разместить арестованную негде: отобрали у нее меч да заперли в спортзале на тренировочной базе — приедет Голос и самолично решит, что с ней дальше делать. Варфоломей с ребятами ее охранять отбыл — так что сидим мы тут одинешеньки, время с Суреном коротаем. А совсем скоро господин Калашников должен на встречу с женой поехать, которую не видел девяносто лет. Странное у господ пристрастие: у меня тоже до войны были девки да бабы (жениться собирался, да ить не успел), но ни с кем из них я шуры-муры в загробном мире крутить не желаю. Особенно с той, что во время кадрили мне рожу расцарапала: подумаешь, ущипнул разок — а нечего сиськи такие отращивать, чтоб казака в грех вводить. Очень, конечно, хотелось на Голос вживую посмотреть, но он по протоколу никак не может с городскими жителями общаться. Поэтому встретится господин Калашников с супругой, посидят они чинно (тьфу ты, политес один — толком даже не побалуешься), а утром отведут нас на фирменный райский поезд под белые ручки, да и понесемся обратно в транзитный зал. Вот пишу я все это, а мыслишка одна подлая изнутри меня все гложет и гложет: а, в самом деле, кто такой все-таки этот RL2? Как он расшифровывается? Пес его знает. Кроме как «Rожа Lампадная», ничего на ум не приходит, хучь голову себе сломай. И почему цифра «два» в конце стоит? Ничегошеньки не понятно.
Калашников не обращал внимания на Малинина, который строчил каракули с реактивной скоростью, ручка брызгалась чернилами. Проводив Сурена, он вернулся к дивану, достал из нагрудного кармана блокнот, вытащил из-за уха карандаш и погрузился в сложные вычисления: что-то шепча себе под нос, зачеркивал написанные цифры и вписывал новые.