— Раэль… — произнесла Локки слабым голосом и закашлялась.
— Что? — дернулась Раэль, пробуждаясь от воспоминаний. — Тебе холодно?
— Нет, — с трудом ответила Локки. — Какой к свиньям холодно, у меня температура выше сорока. Очнись от своих кинобоевиков, дура.
— Извини, — поспешно подскочила к ней Раэль. — Тебе что-то нужно, солнце?
— Точно, — прохрипела Локки, красное, горячее лицо которой заливала испарина.
— Тебе что-то нужно, солнце?
— Точно, — прохрипела Локки, красное, горячее лицо которой заливала испарина. — Сделай так, как я прошу… ОТРЕЖЬ МНЕ КРЫЛЬЯ.
Раэль на секунду показалось, будто подруга бредит.
— Что?!
— Что слышала, — бурный кашель на секунду заглушил слова. — Я хочу умереть человеком, а не ангелом. Отрежь их… пока я жива.
— Нет! — закричала Раэль. — Ты не умрешь, Локки! Ты не умрешь!!!
— Умру, — спокойно пообещала Локки. — И давай не спорь: у меня нет времени, чтобы тебя переубеждать. Просто сделай так, как я прошу. Ради Голоса, не надо так орать — здесь стенки фанерные, соседи услышат.
— Ты попадешь в Ад, — зарыдала Раэль, вырывая из головы клок волос.
— Вот и отлично, — хрипела Локки. — Осточертел мне твой Рай за пять тысяч лет. Не хочу там больше быть… не хочу никого видеть… свое дело я сделала, остальное мне по барабану… ну я тебя умоляю… ПОЖАЛУЙСТА.
С зареванным, опухшим лицом Раэль вернулась с кухни, держа в обеих руках табельный меч ангела возмездия. По привычке она везде возила его с собой, но в большей степени отточенное оружие употреблялось для шинковки салатов: пистолет при убийстве куда удобнее. Она без всякого усилия перевернула легкое тело Локки на живот, высвободила влажные, смявшиеся крылья. Почти невесомое нажатие меча — и левое крыло хрустнуло, как капустная кочерыжка, обдав ее лицо мелкими росинками крови: из лопатки торчал некрасивый красный огрызок. Еще одно четкое, профессиональное движение лезвием — на подушке осталось лежать второе крыло, беспомощно трепеща, как бы пытаясь вернуться к хозяйке.
— Интересно, — дергалась в кашле Локки, уткнувшись лицом в подушку, — почему так считается: если ангелу отрубить крылья, то он станет человеком?
— Ну, надо же как-то, — пожала плечами Раэль, вытирая сгустки крови, забрызгавшие лоб. — Иначе какие б еще варианты пришлось выдумать?
Вместо ответа Локки неожиданно перевернулась обратно на спину. Секунда — и она упруго вскочила на ноги. С неженской силой дернув оторопевшую Раэль за руку, Локки вырвала у нее меч. Рывком подняв его над собой, она со свистом рассекла клинком воздух. Глаза умирающей, устремленные в угол комнаты, наполнились страшной яростью. Насмерть перепуганная необычной переменой в поведении подруги, Раэль упала на четвереньки, и вовремя — над головой ее пронеслось серебряное лезвие. Перекатившись по полу в сторону от Локки, Раэль бросила взгляд в угол.
Там никого не было.
Изо рта Локки, откуда брызгала слюна вперемешку с кровью и слюной, неслись площадные ругательства, слова древнего языка, на котором они разговаривали в колонии ангелов, перемежались с русским матом. Удар меча — и дверца шкафа треснула надвое, одна половинка провалилась внутрь, другая — отлетела к окну. Зеркало разбилось, осыпав обеих подруг осколками. Занеся руку с мечом за спину, развернувшись с полуоборота и по-звериному рыча, Локки развалила серебряным лезвием стол. Хрипя, она с исступлением рубила его остатки — в стороны одна за другой полетели щепки от ножек. Меч еще несколько раз рассек воздух. С опозданием Раэль поняла, что Локки с кем-то ожесточенно сражается… но с тем, кого видит ТОЛЬКО она. Заходясь зловещим смехом, отражая выпады невидимого для Раэль врага, она вихрем металась по комнате, круша мебель в капусту. С потолка с грохотом и звоном свалилась поврежденная люстра, лопнул экран телевизора, развалился на части компьютер.
Жилище наполнилось запахом дыма и свежесрезанного дерева. Размахнувшись, как кавалерист, Локки с ужасающим воплем рубанула прямо перед собой мечом, который глубоко вошел в половицу — и неожиданно остановилась. Пару секунд она стояла прямо, держась за рукоять. Глаза ее закатились, с губ капала кровавая пена — и вдруг руки, крепко державшие меч, бессильно разжались. «Она умерла», — вонзилась отчаянная мысль в мозг Раэли, заставив ее захлебнуться слезами. Как бы в подтверждение этой мысли тело Локки, обмякшее, словно тряпичная кукла, нелепо взмахнув руками, упало рядом с ней. Голова девушки с размаху ударилась об пол, раздался треск шейных позвонков, ее глаза оставались открытыми. «Ей уже не больно», — подумала Раэль. Протянув руку, она ласково погладила мертвую подругу по раскинувшимся по полу светлым волосам. Она гладила ее долго, пока тело сохраняло тепло. С трудом поднявшись на одеревеневшие ноги, Раэль стащила с изуродованной, разрубленной кровати голубое одеяло и накрыла им труп.
Подойдя к стальному сейфу возле стены, Раэль открыла его дверцу нажатием потайной кнопки сбоку. Внутри, завернутый в бумагу, лежал пистолет со свежей масляной смазкой и тремя обоймами к нему. Отвинтив от оружия глушитель, она достала второй «Хеклер и Кох» — и провела с ним точно такую же манипуляцию. Зарядив оба пистолета, Раэль надела плащ со специальными карманами в рукавах рядом с локтями, куда заботливо пристегнула обоих «Хеклеров». Оказавшись возле двери, она последний раз взглянул на недвижимое тело, накрытое одеялом. Порылась в кармане, и выбросила прочь голубую пластиковую карточку.