Глава тридцать седьмая
Апокриф
(воскресенье, 18 часов 00 минут)
Секретный кабинет главного архива Небесной Канцелярии был построен овальной формы. Стен как таковых не было видно — их заменяли прилепленные друг к другу, превосходно выполненные книжные шкафы из орехового дерева со множеством толстенных, прогибающихся под тяжестью полок: на каждой из них книги стояли в двенадцать рядов. Эти шкафы замыкались с двух сторон на некоем подобии гранитного алтаря с полированными греческими колоннами, где покоились огромные песочные часы цветного муранского стекла. В центре архивного кабинета находился стол, вырубленный из цельной глыбы уральского малахита, поверхность его почти полностью была завалена архивными папками и древними книгами. Над одним из фолиантов ожесточенно спорили Калашников и Габриэль. Малинин тактично прохаживался возле алтаря, изо всех сил прислушиваясь к разговору.
— Я вам снова говорю, — если моя жена подвергается столь серьезной опасности, то я отказываюсь от участия в расследовании, — рубил воздух рукой Калашников. — Мне только еще семейных проблем не хватало. Вызывайте сейчас же колесницу, я уматываю обратно в Город .
— Но мы же условились… — взывал к его разуму растерянный Габриэль.
Отчаянно хлопая крыльями, он в полном расстройстве метался вокруг Алексея, словно курица вокруг цыпленка. Тот скрестил руки на груди в наполеоновской позе, смотря в пол, — не хватало только сюртука и треуголки.
— Мне плевать на условия, — упорствовал Калашников. — Голос вас уволит? Вот и отлично. Вашу шарашкину контору давно пора разогнать. Кто так работает? Сначала в вашем же кабинете нас пытались отравить, и это не заставило вас логически мыслить и принять меры предосторожности. А ведь любому, кто прочитал хоть один примитивный детектив, ясно: убийца рано или поздно узнает, что в Раю находится близкий мне человек. И что теперь? Я получаю записку от Алевтины, из которой ясно, что ей угрожают, требуя, чтобы я прекратил расследование, иначе меня точно растворят в святой воде — и вторая попытка будет успешней, чем первая.
«Рядом с ним круглосуточно находится наш человек» — вот что ей сказали.
— И вы верите этому? Да они откровенно блефуют, — оправдывался Габриэль, как нерадивый ученик перед учителем. — Согласен, наши ангелы в Небесной Канцелярии существенно подзабыли, что такое настоящее преступление, и не смогли предугадать очевидных поступков злоумышленников. Но теперь-то, может быть, вам уже пора прекратить яриться? Алевтина перевезена на закрытый спецостров, с усиленной охраной и патрульными катерами. Вы можете с ней встретиться в любой момент. Сейчас ищем психотерапевта, чтобы тот ее успокоил. Правда, пока что-то никак не найдем.
— Конечно, откуда у вас психотерапевт? Даже несчастных дворников — и тех нелегально импортировать надо. Как я вообще могу доверять ангелам из вашей охраны после попытки угощения нас святой водой и этой записки? — буйствовал Калашников. — Сплошные интриги, запреты, заговоры такие, что Аль-Кайда курит в сторонке! И это у вас называется Рай?!
— А я чего говорил? — встрял Малинин. — Я же в первую минуту, вашбродь…
— А тебя вообще не спрашивают! — в бешенстве заорал на него Калашников.
Малинин отшатнулся, подвинулся поближе к песочным часам.
— Я все понял и учел, — кротко и миролюбиво заметил Габриэль. — Приношу вам извинения и признаю, что допустил колоссальную ошибку, которая уже исправлена — ваша жена в ПОЛНОЙ безопасности. Очень жаль, что она не знает, от кого именно поступила угроза — это был анонимный телефонный звонок, а никакой аппаратуры слежения у нас нет. Голос, как утверждает Алевтина, в трубке был женский, при этом — очень уверенный. Это весьма важная подробность. Сегодня же мы проведем серию перекрестных допросов всех сотрудниц головного офиса Небесной Канцелярии, чтобы попытаться выудить свежую информацию о попытке вашего отравления.
— Не стоит. В свете тех сведений, которыми я уже располагаю, общий допрос уже не понадобится, — положил руку на старый фолиант Алексей.
— Допустим, — ловко выкрутился Габриэль. — Но не стоит исключать также того, что нас намеренно пытаются запутать. У нас катастрофически мало времени, давайте же не будем его терять… нам надо срочно все обсудить.
Он кинул выразительный взгляд на Малинина.
— Пусть остается, — сухо сказал Калашников. — Ладно, будь по-вашему. Но договоримся: еще один такой инцидент с Алевтиной, — и я сразу уезжаю.
— Больше таких инцидентов не будет, — поклонился Габриэль. — Итак, вернемся к обсуждению и больше не будем срываться на взаимную ругань. Я отлично понимаю ваши чувства. Да, сегодня Голос почему-то не приехал, но больше чем на одни сутки он никогда из отпуска не задерживался. Каждая новая секунда для нас — как острый нож в сердце, наше время утекает. Повторим пройденное. Как я вам уже рассказал, Шеф вспомнил: все имена убитых с помощью вируса ангелов подозрительно совпадают с теми, кто упомянут в так называемом апокрифе [25] Енофа.
— У нас соприкасаются мысли, — оживился Калашников. — Я тоже прихватил с собой апокриф из библиотеки — по странному стечению обстоятельств, именно в эту книгу вложила записку Алевтина. Но фолиант заинтересовал меня совсем по другой причине. Детальные записки 365-летнего библейского патриарха, которого Голос взял к себе живьем на небо, потому что полюбил за благочестие. Считалось, что эти свитки были утеряны, пока в 1873 году путешественник-шотландец не нашел чудом сохранившийся экземпляр в Эфиопии. Немудрено, что книгу пытались уничтожить.
Немудрено, что книгу пытались уничтожить. Можно сказать, это последний существующий в мире сексуальный компромат на ангелов…
— Опять книга… — подал голос Малинин, который дрожал возле алтаря как осиновый лист. — Знаю я это уже по прошлому разу… подобных сюжетов просто завались… находят книгу, а там древние пророчества зловещие и всякий ужас… Скоро до того дойдет, что фантик конфеты развернешь, а внутри — подробные рекомендации, как уничтожить мир.