Их разговор прервался — посреди транзитного зала внезапно материализовался целый поезд с вагонами и пассажирами. Часть овальных вагонов была оплавлена, пространство заволокло горьким, жирным дымом, явственно почувствовался запах гари.
Часть овальных вагонов была оплавлена, пространство заволокло горьким, жирным дымом, явственно почувствовался запах гари. Из разрушенных купе, надрывно кашляя, выбирались люди — обгоревшие, почти без одежды, у некоторых от копоти полностью почернели тела, на женщинах тлело хлопковое нижнее белье.
От ужаса участковый зажмурился — это было чересчур неожиданно.
— Привыкнешь, — спокойно сказал Петрович, отвинчивая пробку на новой бутылке. — Я тут уже полную неделю — и не такое видел. Самое хреновое — это когда вдруг откуда ни возьмись самолет с потолка валится.
По телу Меринова побежали искры, его туловище изогнулось, а глаза заискрились пронзительно-белым светом. От пальцев ударили резкие электрические разряды, уголки рта перекосило в разные стороны. Вокруг участкового вспыхнуло яркое голубое поле, которое тут же исчезло.
— Ё-моё… че это с тобой? — дернулся перепуганный Петрович.
— Со мной? Скончался я только что, дедушка… — грустно сказал Меринов, медленно осознавая происшедшее. — Наливай давай, чего смотришь.
Оба вновь приложились к стаканам под звучный храп банкира.
Глава двадцать шестая
Убить Мавроди
(воскресенье, 01 час 02 минуты)
Ловко протирая высокие стаканы, бармен исподтишка наблюдал за странной парочкой, занявшей столик в самой глубине зала. Мало того, что они совершенно игнорировали происходящее на сцене (а весь зал буквально ревел и истерически визжал от восторга, фонтанируя взлетающими к потолку разнообразными предметами туалета), так еще и заказали лишь минеральную воду. Сидят, друг с друга глаз не сводят. Боже мой, кого только в Москве сейчас не встретишь. Но непьющие лесбиянки — это для России нонсенс. Может, туристки какие-нибудь? Ладно, в конце концов — не его дело.
Локки прожевала сочный кочанчик брюссельской капусты, наколола на зубцы вилки следующий — из середины брызнул соус. Раэль с ненавистью посмотрела на коричневую капельку, повисшую на голубом свитере, и ловко сняла ее чайной ложечкой. На блузке осталось жирное пятнышко.
— Ты ешь, как свинья, — сказала она, отодвигая тарелку Локки. — Третью одежку уже за неделю стираю. Надо либо отсаживаться от тебя во время еды на пушечный выстрел, либо заставить оплачивать услуги прачечной.
— Да ладно тебе, — беспечно сказала Локки, раскусывая очередной кочанчик. — Твоя проблема в том, что ты совсем не умеешь расслабляться. Я ж тебя для этого в клуб и вытащила. Ты только погляди, какой масик танцует.
Мускулистый «масик» на сцене старательно прыгал, вращая фигурными ягодицами, прикрытыми стрингами. Женщины разного возраста визжали, как школьницы, и рвались к нему, охрана с трудом сдерживала их напор.
— Чего я тут нового увижу? — кисло заметила Раэль, отпив минералки.
— Убийцы вообще довольно ограниченные люди, — съязвила Локки, вытирая тарелку кусочком хлеба. — На что тебя в принципе хватило? На этот убогий маскарад с мужской одеждой? По-моему, наш пол все и так раскусили.
— Слушай, не будь так примитивна, — огрызнулась Раэль. — В конце концов, это же Москва, тут рулит стиль унисекс. Переодеться в мужские шмотки — не такая уж плохая идея. Я сама в этом городе давно перестала отличать, где у них мальчик, а где девочка. Гей-клубы растут как грибы, на поп-сцену никто из нормальной ориентации сто лет не пробивался.
— Это да, — согласилась Локки.
— Все смешалось — мужики переодеваются в баб, а бабы в мужиков. Тут даже пресса десять лет не может разобраться, как правильно звать Верку Сердючку — она или он. Но реально ты перегнула палку, перестреляв такое количество народу. Представь себе завтра утренний выпуск новостей, когда в лаборатории найдут трупы мента с экспертом.
Диджей врубил ударную песню She‘s a Maniac, толпа с визга перешла на настоящий рев, в танцоров снова полетели лифчики и что-то кружевное.
— Свидетелей всегда надо убирать, — прошептала Раэль. — Знаешь, у меня столько тысяч лет не было заказов … пришлось срочно перечитать и просмотреть приличное количество триллеров — и везде рецепт один и тот же. Хоть один свидетель выживет, — и все, киллеру кранты, повяжут.
— Так я и знала — надо было отобрать у тебя «День Шакала», — хлюпнула соусом Локки. — Ты когда прочла — неделю даже в душ ходила в черных очках. Пистолеты вон купила с глушителями. А «Лицо со шрамом?» Ты ведь действительно хотела пойти на первое «дело» с пулеметом — типа say hello to my lil friend [13] . Скажи спасибо, что я отговорила. Стрельба эта по-македонски, как у Тарантино… лучше б тебе такой заказ вообще не поручали.
— Я чуток заржавела, — созналась Раэль. — Одно дело — прибить толпу вооруженного народа, а другое — одинокого человека. Признаюсь, я существенно подрастеряла квалификацию в убийствах. Но ты же сама понимаешь, что ангелы возмездия давно переориентированы на другую работу. Здорово, да? Сначала тебе веками внушают: ты крутой киллер, сноси огнем и мечом всех, кто стоит на пути сил добра. А потом: цели изменились, положи меч на полочку, дорогая, тебе уже подобрали новую работу, будешь составлять букеты из нежных розочек. В жопу бы им вставить эти розочки… Я тебе так скажу — если ангела однажды научить убивать, это потом сидит в перьях генетически. Ну, грохнула троих…