— Жлобства? — взвился Петрович. — Козел ты, Меринов. Компенсацию нам выплатил кто-то? Во! — сунул он под нос милиционеру заскорузлый кукиш. — Понаехали к нам из Москвы эти козлы в масках, кур похватали да сожгли — ах, эпидемия, ах, птичий грипп, мля. У кого курей три штуки было, у кого пятьдесят — всех загребли сжигать, карантин установили. Моих курей десятерых забрали. Я на птичий рынок ездил цыпок продавать, деньжата шевелились… Двух последних отдельно держал, петух и курочка, охренительной породы… леггорны… я эту пару на сорок цыплят выменял.
— Въезжаю, — мотнул головой участковый, и выпил еще один стакан. Водка уже не обжигала горло — пилась так же легко, как обычная вода.
— Так вот чего, начальник, — продолжал Петрович. — Эти птички не были больные… поэтому я их и спрятал — в подполе, за кадушкой поставил клетку. А подпол у меня с секретом, крышка от него ковриком закрыта — так и не нашли. Думал, как все уляжется, эти леггорны мне цыпляток наплодят… и будет у меня опять новый курятник… порода-то, слышь… до-ро-га-я, мля…
— Мудак ты, дедушка, — устало сказал участковый. — И себя погубил, и меня тоже. Больны твои птицы были, анализ их крови и перьев в дмитровской лаборатории это показал. Знаешь такое — инкубационный период?
— Нет, — поразился мудреному выражению Петрович.
— Еще бы ты знал, — легко засосал остатки водки Меринов. — Это значит, что вирус внутри сидит, созревает, а потом поражает организм. Еще максимум два дня, и эти птицы тоже бы сдохли — а может, и ты вместе с ними. Вот к чему твое желание «цыпляток наплодить» привело. Все люди как люди — санэпидемстанция приехала, кур сдали: хай на всю Россию, что в Дмитровском районе вспышка вируса. А ты об одном думал — как бы карман свой набить. И компенсацию бы тебе выплатили — надо было подождать.
— Подождать? — вызверился Петрович. — Я до сих пор от Гайдара жду, когда он мне сто тугриков компенсирует, что в сберкассе сгорели.
Обещать-то эти суки в правительстве все мастаки, а как делать — так ни хрена. Ничего, попадется мне Гайдар в Аду рано или поздно: душу из него вытрясу.
— А Борис Николаевич уже там, — засмеялся Меринов. — Подойди и тряси его как грушу. Факт остается фактом — гомики, что застрелили тебя, а потом меня, специально пришли за твоими курами. Из теленовостей они знали, что именно в вашей деревне в разгаре эпидемия птичьего гриппа. Им больные птицы были нужны. Тушки с собой забрали. Предполагаю, что дело было примерно так. Сначала ребятки твоих леггорнов прикончили, а потом, видимо, что-то вкололи в тушки шприцом, или кровь они так набирали, уж не знаю. На месте разломанной клетки в подвале осталось чуток перьев, кусочки кожи и засохшие кровяные пятна: то есть птицу разрезали там же. Видимо, упаковали во что-то непроницаемое — опасались заразиться.
— Нешто человек от курицы заразиться может? — заржал Петрович.
— Я уже говорил тебе, дедушка — ты мудак, — вздохнул Меринов. — И телевизор ну ни фига не смотришь. Это ж тебе не хер собачий, а вирус, который человеку передается. Из-за этого и понаехало в вашу дыру санитаров с телевидением, из-за этого срочно всех кур и пожгли, чтоб вы ласты не склеили. А вот для чего те ребята, что нас с тобой жизни лишили, зараженное мясо и кровь с собой забрали — на это у меня другая версия есть.
— То ж самое мне Андрюха говорил. Правильно, Андрюха? — Петрович толкнул спящего банкира, который невнятно что-то промычал во сне. — Мы с ним даже на информстойку ходили разбираться, но нам сказали: сидите и не рыпайтесь, значит, вам так суждено, последствий мы не исправляем.
— Фатализм, — приуныл участковый. — Скорее всего, это террористы, дедушка. Международные иль еще какие. Хотят твой вирус размножить и влить его в какое-нибудь типа водохранилище, чтобы люди мерли сотнями тысяч.
— Иди ты… — побледнел Петрович. — А это точно?
— Точнее не бывает, — строго заверил Меринов. — С чего еще такое может быть? В деревню, которую показали все телеканалы, направляются два гомика, которые пытаются купить зараженную птицу. Найдя ее, убивают владельца и берут с собой образцы вируса — видимо, чтобы выращивать его в лабораторных условиях. После чего стреляют в храброго милиционера, вышедшего на их след. Ну и кто это такие, по-твоему? Может, телепузики?
Петрович неожиданно посмотрел на Меринова осмысленным взглядом. Это было настолько необычно, что участковый сам чуть не протрезвел.
— Чего? — спросил он, на всякий случай отодвинувшись.
— Это не гомики были, — задумчиво ответил Петрович, подперев подбородок рукой. — Я тоже сначала так решил. Но перед смертью их рожи хорошо разглядел. Девки, одетые в мужскую одежду — вот она и сидит на них, как на гомиках. Любят они так одеваться или маскируются — я не понял.
— Ну и дела, — взялся за голову участковый. — Неужели теперь у нас в стране даже девки в киллеры подались и на «дело» теперь ходят парами?
Он протяжно присвистнул.
— Не свисти, — вскинулся Петрович. — Денег не будет!
— Тебе какая разница, дед? — осатанел Меринов. — Ты ж все равно мертвый. Даже если б доллары тебе оставили — ими здесь не расплатишься.