Карл сидел напротив в кресле. Кресло служило еще и носилками: ходить сам король не мог. В принципе Паткуль мог бы даже гордиться. Далеко не каждому удается в свой последний миг узреть коронованную особу.
Гордился ли бывший помощник губернатора — кто знает? Но на короля посмотрел, и взгляд Паткуля был надменен и горд, словно из них двоих повелитель сейчас стоит на эшафоте, а не наблюдает за зрелищем из покойного кресла.
А потом палач поставил жертву на колени. Топор сверкнул, и голова Паткуля покатилась в снег…
Вечером королю стало совсем плохо. Раны не были смертельны сами по себе, но успели загноиться, и король метался в бреду, как какой-нибудь нищий бродяга.
С болезнью Карла раскол в лагере еще больше усилился. Теперь он перешел на генеральский уровень. Ведь одно дело — подчиняться королю, пусть и чужому, и другое — чужому генералу. Тут еще вопрос: кто же главнее в табели о рангах?
Вечный вопрос всех носящих военную форму и сумевших подняться повыше по длинной лестнице армейской иерархии…
Дух шведов тоже надломился. С ними временно не было взбалмошного, но упорного и волевого короля. Предоставленные сами себе генералы смогли спросить себя, а затем и друг друга: зачем они здесь? Опытные вояки прекрасно знали, что крепости без тяжелой артиллерии им не взять, так какой смысл торчать у рижских стен и дожидаться подхода русской армии?
Когда же эта армия обнаружилась в тылу, очередной воинский совет проявил не свойственное ему единодушие. Да и что оставалось делать в подобной ситуации? Отступление — это не разгром. В нем нет бесчестия. Вполне обычное на войне дело.
Зато какой был фейерверк! Огонь празднично рвался в низкое серое небо, пожирая остовы никому не нужных кораблей и окончательно брошенных домов. Раз не мое, так ничье. А ничье жалеть не пристало.
Две армии уходили под зарево этого пожара, и шаг их был довольно скор. Даже несмотря на усталость и настроение.
Дух — это очень хорошо. Он позволяет совершить то, что в обычных условиях кажется невозможным. Преодолеть высоченные горы, пройти через дремучие леса, прорваться сквозь неисчислимые вражеские полчища. Была бы вера в конечную цель.
Если же веры нет, то угроза бывает не меньшим стимулом. Спеши, солдат. Смерть идет по твоим пятам. Она караулит впереди и с боков, и потому не ведай усталости. Жизнь дается один раз, и потому спеши, солдат!
— Что это? — Петр был зол.
Пусть противник отступил, не приняв сражения, пусть город устоял и зимняя кампания была выиграна, однако едва ли не любимое детище царя — корабли — превратилось в груду жалких головешек.
Столько тяжелого труда, и все понапрасну!
Потому протянутые Командором бумаги не вызвали особого любопытства.
Столько тяжелого труда, и все понапрасну!
Потому протянутые Командором бумаги не вызвали особого любопытства. Нет, конечно, люди сделали что смогли и потому достойны награды, но все же как жаль сгоревшего флота!
— Его Высочество курляндский герцог Фридрих-Вильгельм сообща с регентами нижайше просит принять его земли под высочайшую руку православного царя и надеется получить за это дело некоторую обговоренную сумму, — в не свойственной ему манере поведал Командор. — Все необходимые подписи и печати наличествуют, осталось лишь подтвердить решение с нашей стороны.
— Что? — Царь отнюдь не был тугодумом, однако сразу понять свершившееся не смог.
Пришлось повторить еще раз. На этот раз — с указанием платы.
Это был довольно пикантный момент. Петр иногда отличался некоторой скуповатостью, и вдруг ему предлагалось отдать годовой доход государства.
Петр молчал, и тогда Кабанов выложил на стол карту. Нет, не козырную и вообще не игральную. Обычную, географическую, с пояснениями на немецком языке.
— Смотри, государь. Рига — наш крупнейший порт на Балтике. Удобный, чуть не вся Западная Двина к нашим услугам. По реке удобно сплавлять товары. Плюс — порт известен уже несколько веков. Хорошее, прикормленное место. Моонзундский архипелаг в состоянии послужить дополнительной защитой с моря. Недостаток только один. Близко расположенная граница. Один хороший рывок — и враг под стенами. Надо или увеличивать крепость так, чтобы она включала в себя порт и верфи, или возводить цепь защитных сооружений вдоль всей границы с Курляндией. Плюс держать в этих укреплениях соответственное количество войск. Далее. Курляндия находится в вассальной зависимости от Речи Посполитой. А что решат паны, не ведает порой сам Господь Бог. Потому нам необходимо отодвинуть границы как можно дальше. В идеале — до Пруссии. Немцы — наши естественные союзники в Европе. Нападать на нас в ближайший век-два у них нет ни сил, ни резона. Потому мое мнение однозначно. Предложение надо принимать.
— Предложение? — красноречиво хмыкнул Петр.
Его настроение улучшалось на глазах. Корабли что? Сгорели эти, летом построим новые. Не последний день живем.
— Проект договора, — без тени смущения уточнил Кабанов.
— Ох, пороть тебя некому! — качнул головой царь.
— Так ведь и не за что, — улыбнулся Командор.
— Ох плут! Ну и плут! — Но в голосе осуждения не было. — Не слишком много на себя берешь?