Увы! Еще в самом начале войны по приказу Горна поле перед крепостью было освобождено от деревьев и кустарника, а все ложбинки были засыпаны гораздо раньше. Как раз для того, чтобы противник не смог подобраться к крепости незамеченным. Но в таких делах палка всегда о двух концах.
Но, может, и к лучшему? Тот, кто командовал московитами, не зря держал за стрелковой цепью вне досягаемости огня пехотные колонны и кавалерию. Так что опрокинуть врага на первом этапе отнюдь не значило победить.
С этой стороны действия противника были безупречны. Наверняка Петр взял в командующие какого-нибудь кондотьера из Европы. Но вот то, что тот понадеялся на ружья и ракеты и не взял с собой осадной артиллерии, говорит не в его пользу.
Зря он. Ох зря…
Карл не думал выручать Нарву. Нет, он не забыл о гарнизоне и не отчаялся. Молодой король по-прежнему горел жаждой реванша. Все находившиеся в самой Швеции части были собраны в кулак. Беглецы из Прибалтики переформированы. Практически все остатки казны пошли на наем новых солдат. Теперь армия была больше той, что имелась под Ригой. Но надлежало использовать ее с толком, нанеся врагу удар в самое чувствительное место. Такой удар, после которого московиты вновь на века исчезнут в своих дремучих лесах.
Некоторые выводы из случившегося Карл сделал. Например, что нападать следует по возможности внезапно. Кто знает, как обернулось бы сражение, если бы московитам не было известно о каждом его шаге? Вот они и сумели подготовиться к встрече со всей азиатской хитростью.
А если обрушиться, когда не ждут, смешать планы, сойтись в штыки, лишить огневого превосходства, то вряд ли они сумеют продержаться против доблестных солдат хотя бы полчаса.
По некотором размышлении Нарва для решающего боя на данный момент не годилась. Крепость была обложена со всех сторон, отрезана от цивилизованного и даже полуцивилизованного мира.
Эстляндия почти полностью захвачена противником. Наверно, можно высадиться в Ревеле или Пернове, московиты, по рассказам беглецов, не укрепляли эти города так, как укрепили устье Двины, но это значит сразу поставить противника в известность о собственных планах. Решат московиты, что их силы под Нарвой недостаточны, — и спокойно сумеют перебраться на другой берег. Тем более их оружие сможет нанести немалый урон переправляющимся следом. Или же если враг силен, то опять-таки сможет не торопясь подготовиться и вновь преподнести какие-нибудь сюрпризы наподобие рижских.
Ингерманландия тоже захвачена. Но там еще хуже. Мели не дают возможности большим кораблям приблизиться к берегу. Высадка поневоле растянется настолько, что московиты обязательно обнаружат диверсию в своем тылу. А тут еще сплошные болота, по которым с армией не очень пройдешь. Еще небольшими группами пробраться возможно, но ни артиллерию, ни обоз протащить не удастся. А в крепости вряд ли есть в избытке обычные припасы.
Те же непролазные болота мешают подойти из Финляндии. То есть оттуда, где несколько портов обеспечат высадку армии. Никаких дорог в тех суровых краях отродясь не водилось. Для кого и зачем их прокладывать? Для нищего местного населения, никуда не ушедшего по дикости от московитов? Даже вездесущие купцы предпочитают обходить весь район далеко стороной. Купить нечего, продать некому, да и в болоте утонуть — раз плюнуть.
А тут еще отношения с Англией.
Едва добравшись до Стокгольма, Карл потребовал к себе британского посланника и высказал ему все, что думает о двурушнической политике бывшего союзника. Беседа едва не закончилась объявлением войны, и лишь советники короля в промежутке сумели настоять на более мирном окончании. Воевать против всего света Швеции не позволяло финансовое положение.
Будь посланник посамостоятельнее, в ответ на подобную речь короля объявил бы войну сам. Но любой дипломат — это передатчик политики своего правительства. И в итоге действия посланника свелись к выяснению нынешних намерений Лондона.
Отношения были неоднозначными. Главным конкурентом, а соответственно и врагом, оставалась Франция. Смерти испанского короля ждали в самое ближайшее время. Без прямых наследников неизбежно должна была начаться схватка. Англия не могла допустить, чтобы на освободившийся престол взошел племянник Людовика со всеми неминуемыми последствиями. Потому и прочее пока волновало лишь в перспективе. Или как возможная помощь в грядущей войне. Потому в открытую выступать не спешили ни на одной из сторон.
Пит доказал свою невиновность. Дядюшка тихонько устроил ему выволочку за поспешность и готовность оказать помощь шведам до официального решения Лондона, и дело пока тем и ограничилось.
Относиться по-прежнему к недавним союзникам Карл не мог. Даже после всех объяснений и доказательств невмешательства Англии. Что с того, что захват Риги явился сюрпризом для всех? Червь сомнения в душе короля остался. Может, в другое время он бы из принципа перешел на сторону Франции, однако сейчас ему хватало собственных проблем.
И тут в самый разгар поисков решения начал проклевываться новый союзник. Тот, о котором раньше и подумать было нельзя. Более того, он всю жизнь рассматривался в качестве врага, а тут вдруг сам, вначале — осторожно и исподволь, стал предлагать помощь в войне против России.