— Может, приготовишь что-нибудь на ужин?
— Я вам не повар, — ответил он, не поднимая век. «Ну, ладно, — подумал я. — Придется заняться тобою всерьез, а то ты совсем обнаглел».
— В таком случае я пойду куда-нибудь — закусить и развлечься. А ты отдыхай спокойно.
— Вам выходить не велено, — откликнулся он, все так же не открывая глаз: наверное, действие, которое он сейчас смотрел, было увлекательным, и ему не хотелось отрываться от него.
— Я ухожу, — проговорил я, вставая. — И что ты мне сделаешь?
Тут он взглянул наконец на меня. И привычным движением выхватил из наплечника дистант:
— Сказано сидеть — значит, сиди!
— Что же ты — в меня стрелять будешь?
— И буду, — ответил он уверенно.
— А что тебе скажет папа?
— Скажет спасибо, — проговорил он, усмехнувшись.
Я уже воздействовал на него, освобождая его сознание и память от наложенных другими запретов. Он не сознавал этого: мое давление было постепенным и мягким.
— Если со мной хоть что-нибудь случится — начальство папу не поблагодарит. А уж он на тебе отыграется.
— Испугал! — фыркнул унтерюга. — Что ему кто сделает? Тебя тут вовсе и не было, так что и спроса никакого.
— Интересно. Где же я, по-твоему?
— Откуда нам знать? Потерялся где-то по дороге сюда. От нас уже ушла депеша: не прибывал, и ничего знать не знаем…
Я понял. Совершенно случайно я проник в дела папы, которые президент наверняка счел бы недозволительными — потому что центру от них ничего не перепадало. Папа ни за что не поверит, что это произошло без моего на то желания, для него я — ставленник президента, и если оставить меня в живых — непременно доложу шефу обо всем, что удалось вызнать. Следовательно, от меня надо избавиться. Просто и убедительно.
— Ну, — сказал я, — не может быть, чтобы ты решился так просто взять и убить меня…
Я говорил медленно, как бы мысленно взвешивая такую возможность; на самом же деле я лихорадочно искал в подсознании экс-унтера те зацепки, что были оставлены мною при нашем первом знакомстве. Я видел, что с той поры в него — исправного исполнителя — было вложено много всякого другого, и если я не обнаружу своих следов, справиться с ним будет нелегко. Но пока он смеялся в ответ на мое только что высказанное сомнение, я обнаружил их и понял, что у меня еще есть шансы стать хозяином положения. Это были как бы клеммы, к которым я мог подключиться, чтобы взять управление им на себя; так я и сделал.
— Хватит болтать, унтер! — проговорил я резко, командно. — Теперь — молчать и слушать! Его словно тряхнуло ударом тока.
— Я не унтер… — пробормотал он растерянно. — Я спутник..
— Здесь. А в армии Армага?
Это был выпад наудачу — словно в полной темноте. Но меня и сейчас продолжало интересовать: кто хотел пасти меня с самого начала?
— Я в отпуске… — Он произносил слова медленно, словно они не сразу приходили ему в голову.
— Зачем же тебя прислали сюда?
— Семена…
— Семена уракары?
— Да.
— Какое отношение имеют они к Симоне? Он сильно наморщил лоб, словно вспоминая.
— Какое отношение… к Симоне… Тут надо было сделать… Что-то нужно было сделать… Вот. Найти людей и организовать… чтобы они, если их спросят, показали, что здесь, на Симоне, семена были перехвачены, когда их привезли, чтобы отправить в другое место, и чтобы они сказали, куда эти семена должны были отправить — и куда потом их увезли в действительности…
Интересно. Очень интересно. Мои подозрения подтверждались.
— Они должны были сказать, что семена следовало отправить — куда же? На Кантру. А куда их якобы увезли в действительности? Куда… Не помню, не могу вспомнить.
— Вспоминай!
Я видел, что он действительно напрягает свою память, подвергавшуюся уже стольким влияниям, что реальные события прошлого путались в ней со внушенными.
— На Серпу? — подсказал я, чтобы ускорить допрос.
— На Серпу? Да… но то были другие семена, их было меньше, я помню. А эти, большая часть… Кажется, на Лорик… Да, точно: на Лорик.
Что же, неплохо, подумал я.
Что же, неплохо, подумал я. Лорик — это квазиинформация. Наведенная. Поверив в нее, мне пришлось бы мотаться, высунув язык, с одного конца Галактики на другой в напрасных поисках семян, которые тем временем в третьем месте начали бы свою работу. Хорошо. Остается еще один вопрос — но ответа на него унтер наверняка не знает: не его уровень. Этот ответ придется искать где-то в другом месте — и делать это надо будет мне самому.
И все же я спросил:
— А куда должны были уйти семена в действительности? Куда они ушли на самом деле?
Экс-унтер беспомощно развел руками:
— Правда, не знаю. Никогда не слышал. Ну что же: я спросил лишь для очистки совести — или, может быть, в надежде на неправдоподобную удачу. Удачи на сей раз не было. Но и то, что я уже узнал, было важно. Даже очень.
— Я тебе верю, — сказал я. — А сейчас — идем к машине. Надо ехать.
Он поднялся, даже не пытаясь возразить. Лишь выведя скользун из гаража, спросил:
— Куда ехать?
— С кем я должен был договориться из королевской партии?
— Сейчас вспомню, сейчас… Вот. С начальником королевской охраны. Все, что касается должностей, — на нем.
— Где его найти — знаешь?