Был зимний вечер, я взяла телефон и набрала номер Кидзимы, убедившись заранее, что главы семейства не будет дома — он задержался в школе на совещании. Трубку снял Такаси, его голос звучал на удивление бойко и жизнерадостно. Совсем другой человек, не то что в школе, подумала я. Мне стало не по себе.
— Алло! Кидзима у телефона.
— Это сестра Юрико. Такаси?
— Я. Сестра, не похожая на сестру? Чего тебе? — Доброжелательный тон у Кидзимы-младшего тут же испарился, и он заговорил тише.
— Спасибо, что ты так возишься с Юрико. Знаешь, у меня к тебе просьба.
Такаси явно насторожился, мне сразу стало тошно, когда я вспомнила его бегающие глазки. Захотелось скорее положить трубку, но я переборола себя и пошла напрямик:
— Я не хотела по телефону, но ты наверняка не захочешь встречаться, поэтому я сейчас все скажу. Ты получал письма от Кадзуэ Сато из нашего класса?
Такаси затаил дыхание.
— Кадзуэ спрашивает, не вернешь ли ты ей письма. Ей так стыдно, даже не знает, что делать..
— Что ж она сама-то не попросит?
— Ей духу не хватает тебе позвонить. Плачет, говорит, умру со стыда. Вот я за нее…
— Плачет?
К моему большому удивлению, Такаси умолк. Я заволновалась. А что, если все пойдет не так, как я задумала?
— Кадзуэ страшно жалеет, что написала эти письма.
Такаси наконец прервал молчание:
— Ну да? А я вообще-то впечатлился. Мне особенно стихи понравились.
— Что тебе там понравилось?!
— Ну, они такие наивные, светлые…
— Что ты врешь?! — не выдержав, закричала я. Это уж чересчур! Как ему могли понравиться эти бездарные вирши?
Но Такаси с легким сердцем продолжал:
— Правда. А вот у нас с твоей Юрико этой чистоты и в помине нет. Мы совсем другим занимаемся.
— Ты о чем это?
Радар у меня в голове тут же переключился на тайное, неведомое мне лихорадочное напряжение вокруг Такаси и Юрико. Определенно заваривалось что-то недоброе, какое-то зло. Я это чувствовала. Кадзуэ вылетела у меня из головы, где осталась только одна мысль: что значат слова Такаси? Но он постарался быстро свернуть разговор:
— Ну, это не важно. Просто у нас с Юрико есть маленькая работенка. Тебя это не касается.
— Какая еще работенка? Может, расскажешь? Все-таки я старшая сестра, — настаивала я.
Они как-то зарабатывают деньги. Каким-то «нечистым» способом. Я вспомнила, что в последний раз заметила на Юрико тонкую золотую цепочку. Под школьной блузкой — просвечивающий кружевной лифчик, на ногах — вызывающие красно-зеленые плетенки. Не иначе от Гуччи. Денег ей отец почти не присылал. На что же тогда она накупила все эти штучки в стиле школы Q.? Пожалуй, Юрико даже хватила лишнего, поднявшись выше установленной в нашем заведении планки. Джонсоны явно были ни при чем. Скуповатые, они бы не стали отваливать школьнице такие деньги.
Скуповатые, они бы не стали отваливать школьнице такие деньги. Надо разгадать эту загадку. Опустив руку, я ломала голову, как это сделать. Пауза, наверное, получилась слишком длинной. Очнувшись от мыслей, я услышала в трубке голос Такаси:
— Эй! Алло! Алло!.. Алло! Ты куда провалилась? — иронично поинтересовался он.
— Я здесь. Извини. Так что у вас за работа?
— Ты лучше скажи, что с письмами делать. — Такаси сменил тему. Я поняла, что так ничего не добьюсь от него, и вернулась к Кадзуэ.
— Ты понимаешь? Она стесняется. Попросила тебе позвонить. Вот я звоню.
— Чудно как-то. Она мне их посылала, значит — они мои. С какой стати я должен их обратно отдавать?
— Кадзуэ на этом подвинулась. Не вернешь письма, может вены себе вскрыть или снотворного напьется. От нее всего можно ожидать. Отдай лучше.
— Ладно! — (Я поняла, что этот разговор ему надоел.) — Завтра принесу.
— Так не пойдет! — громко запротестовала я. — Отошли их ей домой.
— По почте, что ли? — с недоверием спросил Такаси.
— Именно, — посоветовала я. — Напиши на конверте адрес и фамилию и отправь. Больше ничего в конверт не клади. И лучше экспресс-почтой.
С этими словами я быстро положила трубку. Порядок! Представляю, как побелеет Кадзуэ, когда получит обратно свои послания. А еще лучше будет, если ее папаша обо всем узнает. Вот взбеленится! А может, и удастся выяснить, чем занимаются Юрико с Такаси. Это уж будет совсем замечательно. Теперь есть смысл ходить в школу, думала я.
Три дня Кадзуэ не показывалась в школе. Ее появление утром на четвертый — картина, достойная описания. Кадзуэ возникла в дверях класса, постояла немного, широко расставив ноги, и обвела всех черными глазами. От ее кудряшек не осталось и следа, она избавилась от наклеек на веках, над которыми строила эксперименты с помощью Элизабет Арден. Перед нами была прежняя Кадзуэ Сато, невзрачная и никому не интересная отличница. Единственное отличие — невероятно безвкусный шарф, несколько раз обмотанный вокруг шеи. В желтую и черную полоску. Шарф, который она вязала для Такаси, теперь обвивал ее цыплячью шею, как огромная голодная змея. Заметив Кадзуэ, большинство одноклассниц торопливо опустили глаза, будто увидели что-то неприличное. Но одна девчонка из конькобежной секции, ни на что не обращая внимания, подскочила к ней попросить тетрадку.
— Ой, Кадзуэ, что это с тобой?