— А там никто не помогает приезжим устроиться на работу?
Дун Чжэнь хмыкнул:
— Дурак! Кто тебе помогать будет? Все сам, только сам.
Услышав эти слова, я совсем пал духом. Я считал себя довольно умным и сообразительным, хотя не имел ни образования, ни опыта — ведь до отъезда из деревни я только пас коз да вязал соломенные шляпы на фабрике. На какую работу меня могли взять в городе? Вспомнив, что Цзянь Пин работал на стройке, я спросил Дун Чжэня:
— Может, мне на стройку?
— На стройке каждый может работать. Желающих хоть отбавляй, — сказал Дун Чжэнь, сделав глоток из фляги с водой. Увидев мой завистливый взгляд, предложил: — Хочешь хлебнуть?
Вода пахла болотом, но я все равно был ему благодарен. Вот человек! Денег не попросил. Из всего вагона один Дун Чжэнь ехал поступать в институт. Раньше я думал: раз интеллигенция — значит, должен смотреть на крестьян сверху вниз. Но Дун Чжэнь был совсем не такой — искренний и добрый.
— В городе наверняка есть места, где набирают рабочих, — продолжал он. — Отправляйся туда и жди. Я слышал, в первую очередь берут тех, кто приходит со своей лопатой или с каким-нибудь инструментом.
— А моя сестренка? Для нее найдется работа?
— Можно устроиться няней к ребенку, уборщицей, в больницу белье стирать, в прачечную, в морг, покойников к похоронам готовить. Еще в крематорий или чай кому-нибудь подавать. Но это все малоценная работа, платят мало.
— Откуда ты все знаешь?
— Ну ты скажешь! — рассмеялся Дун Чжэнь, показывая розовые десны. — Это всем известно. Только ты один не в курсе. Ничего! Тебе расскажут. Народ у нас разговорчивый. У вас в деревне наверняка кто-нибудь ездил на заработки. Или тебя там за своего не считают?
Сам не знаю, отчего я разозлился. В деревне с нами мало кто разговаривал. И не только потому, что наша семья — голь перекатная. Еще из-за деда, который пророчил всякие беды, и из-за того случая — в деревне болтали, что у нас брат убил брата. Со мной водил дружбу только Цзянь Пин. Который утонул. Мои раздумья прервал Дун Чжэнь — многозначительно шепнул мне на ухо:
— Мне кажется, твою сестру вряд ли устроит такая работа, про которую я говорил.
Я обернулся. Мэйкунь рядом не было. Она стояла возле настежь распахнутой двери уборной и о чем-то дружелюбно болтала с бандитской троицей. Они все вдруг засмеялись. Над чем это, интересно? Пассажиры, как по команде, повернули головы к уборной. Мэйкунь смотрела на вожака снизу вверх. Неужели она с ним кокетничает?! Мне стало тошно.
Дун Чжэнь ткнул меня в бок:
— Глянь! Сестра твоя вроде поладила с этими типами.
— Да ничего подобного! Представление разыгрывает, чтобы деньги за уборную не платить.
— Здорово у нее получается. Натурально. Смотри-ка, она его шлепнула.
Сестра, над чем-то смеясь, похлопала бандита по руке. Тот скорчил шутливую гримасу, притворяясь, что ему больно.
— Ладно, бог с ними!
Дун Чжэнь заметил, что злюсь, но продолжал насмехаться:
— Ты так переживаешь, будто вы не брат с сестрой, а любовники.
Я сделался красный как рак. Потому что Дун Чжэнь попал в точку. Стыдно признаться, но Мэйкунь в самом деле мне очень нравилась. На фабрике, где плели соломенные шляпы, кроме парней, работали и молоденькие девчонки, человек десять. Они так и липли ко мне, все время старались заговорить, но не вызывали у меня никакого интереса. Ни одна сестре и в подметки не годилась.
— Как бы она не смоталась вместе с этим гангстером.
— Мэйкунь не такая дура.
Я и подумать не мог, что все получится так, как сказал Дун Чжэнь. Когда поезд прибыл на вокзал Гуанчжоу, Мэйкунь спрыгнула на платформу и с сияющим видом заявила:
— Не возражаешь, если мы здесь расстанемся?
Я не поверил своим ушам:
— Ты серьезно?
— Да! Я уже нашла работу, — гордо заявила она.
— Какую? Где?
— В первоклассной гостинице буду работать.
Преодолевая накопившуюся за двое суток усталость, я, споткнувшись, спустился на платформу.
— Парни обещали меня устроить, так что я еду с ними. — Сестра кивнула туда, где стояли ее новые знакомые.
Я направился к ним и сердито обратился к тому, который в Чунцине сунул мне в руки дубину:
— Куда вы тащите мою сестру?
— А!.. Чжэчжун? Я — Цзиньлун. Твоя сестра сказала, что ищет работу, и я ей предложил. Гостиница «Белый лебедь». Место завидное, желающих хоть отбавляй. Так что, считай, повезло сестре, — проговорил Цзиньлун, неторопливо поправляя белый шарф на шее.
— И где же этот «Белый лебедь»?
— Где остров Шамянь, там раньше был иностранный квартал. Гостиница — супер.
— Шамянь?
Цзиньлун обернулся на своих дружков и расхохотался:
— Ну ты даешь! Ничему тебя в твоей деревне не научили.
Мэйкунь тоже засмеялась надо мной. Так вот оно в чем дело! Сестра злилась на меня, что я, ничего заранее не узнав, потащил ее в поезд, истратил почти четыреста юаней. Выходя из себя, я схватил ее за плечо.
— Ты хоть понимаешь, во что можешь вляпаться?! Ведь они же бандиты! Первоклассная гостиница!.
. Вранье! Вдруг это приманка, чтобы из тебя проститутку сделать!
Видя, что сестра заколебалась, Цзиньлун с раздражением заявил, почесывая переносицу:
— Никакого вранья. Шеф-повар в гостинице — мой приятель. Так что как скажем, так и будет. Потом можешь сам туда съездить, раз не веришь.