— Ну что, папаша? Погуляем?
«Папаша» дохнул перегаром и заорал:
— Вали отсюда! Выпить спокойно человеку не дают!
Наблюдавшие за этой сценой зазывалы из кабаре покатывались со смеху, хлопая друг друга по плечам.
— Ну и ведьма! — сказал один другому.
Почему ведьма? Я пробиралась через многолюдье, не находя ответа на этот вопрос. Именно здесь, на этой улице, меня подцепил Араи. И мужиков вокруг полно, приняли хорошо и маются — не знают, куда себя деть. И я теперь гораздо симпатичнее. Почему тогда все так нещадно шпыняют меня или вообще не замечают?
Я подошла к хорошо знакомому зданию. Здесь помещалась моя прежняя контора — «Сочная клубника». Сколько можно шататься по улицам в такой холод? Да… Похоже, звезда моя закатилась. Посидеть бы месячишко в конторе. Тепло, светло… сидишь и ждешь, когда тебя вызовут. Может, так лучше? Примут меня обратно? Но, вспомнив, как дежурный выставил меня за дверь, я поняла, что даже в нынешнем незавидном положении мне будет непросто решиться снова войти туда.
Постояв в раздумье, глядя на лестницу, ведущую в контору, я уже было поставила ногу на ступеньку, но тут на пороге «Сочной клубники» появился какой-то тип — не хозяин заведения и не дежурный — и начал спускаться.
Постояв в раздумье, глядя на лестницу, ведущую в контору, я уже было поставила ногу на ступеньку, но тут на пороге «Сочной клубники» появился какой-то тип — не хозяин заведения и не дежурный — и начал спускаться. Безобразно толстый и с таким двойным подбородком, что снизу нельзя было разобрать, какое у него лицо. Несмотря на мою худобу, шансов разойтись на узкой лестнице у нас не было, поэтому я отступила и с нетерпением стала ждать, когда толстяк пройдет. Он поднял руку: «Извините!» — и окинул меня оценивающим взглядом с головы до ног.
— Может, хочешь поразвлечься? — в который уже раз за вечер предложила я.
— С кем? С тобой?
Толстяк криво усмехнулся. Голос его, хоть и звучал как забитая жиром треснувшая труба, показался мне знакомым. Кого он мне напоминает? Я наклонила голову, не забыв при этом, конечно, приложить палец к подбородку — это добавляло мне привлекательности. Толстяк тоже попробовал нагнуть голову, но получилось неважно, уж больно шея заплыла жиром.
— Мы где-то встречались?
— Мне тоже кажется, я тебя где-то видела.
Когда он спустился с лестницы, я обратила внимание, что он всего на несколько сантиметров выше меня. Изучающий злой взгляд. Глаза — как у змеи.
— Где же? Ты в моей фирме не работала?
И тут я вспомнила. Конечно, это Такаси Кидзима! Тот самый, в кого я влюбилась в школе, кому писала письма. Во что он превратился! Гора мяса, а ведь был тоненький, как лезвие.
— Постой, постой! Это ты все время с сестрой Юрико ходила? — Кидзима раздраженно постучал себя по затылку, пытаясь вспомнить, как меня зовут. — Ты на год старше была…
— Кадзуэ Сато, — подсказала я, иначе он бы еще час вспоминал.
Кидзима вздохнул с огромным облегчением и на удивление дружелюбно проговорил:
— Сколько же мы не виделись? Как меня из школы выперли. Двадцать лет.
Я раздраженно кивнула, оглядывая наряд Кидзимы. На нем было дорогое пальто песочного цвета — не иначе кашемировое; на правой руке золотой перстень с бриллиантом, на запястье толстый браслет. Волосы уложены, хоть и не по последней моде. Похоже, у него все в порядке. Неужели он все еще занимается сводничеством? Зачем ему это? Какого черта я по нему в школе умирала? Мне стало смешно от этой мысли.
— Что смешного?
— Как я умудрилась в тебя втюриться?
— Я помню твои письма. Забавные…
— Забудь, — буркнула я. Та история — единственное, за что мне было стыдно в жизни. Я разозлилась на Кидзиму и двинулась вперед, но тут же передумала: — Слушай, Кидзима! Может, хочешь поразвлечься?
Кидзима торопливо замахал руками:
— Ничего не получится. Я гей. Это не по моей части.
Вот оно что! Ну и дура же я! Ишь размечталась! Я пожала плечами:
— Ну, тогда пока.
Тяжело дыша, Кидзима пустился за мной и, догнав, схватил меня за плечо.
— Сато, погоди! Что с тобой произошло?
— В каком смысле?
— Ты страшно изменилась. На улице дежуришь? Слышал, тебя взяли в компанию G.? Что случилось?
— Ничего. Как работала, так и работаю. — Я стряхнула его руку. — Замначальника отдела.
— Круто! А вечерами, значит, подрабатываешь? Счастливые вы, бабы. С двух сторон деньги можете качать.
Я обернулась к нему:
— Ты тоже совсем другой. Вон какой толстый стал. Я тебя даже не узнала.
— Выходит, мы оба изменились, — фыркнул Кидзима.
«Ничего подобного!» — сказала я про себя. Я всегда была худая и красивая. А сейчас стала еще лучше.
— Я тут на днях встретила Юрико.
Она тоже изменилась.
— Юрико? Не может быть! — Кидзима несколько раз повторил ее имя. Моя новость взволновала его. — Ну как она? В последнее время мы совсем не общались. Я беспокоился за нее.
— Тяжелый случай! Толстая, страшная… Куда вся красота подевалась? Я поверить не могла. Знаешь, что я подумала? Двадцать лет назад мы с ней были как небо и земля. А сейчас сравнялись, почти одинаковые. И чего тогда я ей так завидовала, чего ревновала?
— Угу, — буркнул Кидзима уклончиво.
— Она, как и я, на улице углы обтирает. Говорит, скорее бы конец. Ей на все забить. Это же ты ее втянул в это дело. Скажешь, нет?