— Болото не позволяет им обмениваться «производителями», — Ким хмыкнул, но уже скорее по инерции, чем из желания валять дурака.
— Вот я и говорю — смесь факторов расстояния и враждебной среды, — кивнул Пестель. — Сейчас они увидели возможность решить эту проблему с нашей помощью.
— Ладно, — в спор вступил Ростик, — мы им поможем. Конечно, по десятку мужиков на любовные встречи переправлять каждый месяц мы не сумеем, но… может быть, по одному полному грузовому антиграву, то есть душ по пять-шесть, я думаю, переправлять из того леса в наш и из нашего в их — цена не слишком великая.
На том и порешили, а после этого дело пошло само собой. Уже в последних числах августа был сформирован отряд наблюдателей, командовать которыми с необыкновенным воодушевлением вызвался белобрысый Катериничев. Рост с облегчением согласился, потому что командиром и главным экспертом в эту группу уже подумывал отправить Пестеля, хотя тот и был бы нужнее в городе. Да Пестель и сам рвался, когда понял, что у него появилась возможность поближе познакомиться с устройством хозяйства дваров и также понаблюдать за пауками. Сошлись на том, что Пестеля, по его заявкам, время от времени будут подбрасывать в лагерь людей, который в просторечии стали называть «дварским».
Когда наблюдателей отправили, стало немного спокойнее. Правда, всем было жалко отдавать почти сотню отличных, очень умелых людей на такое непроизводительное дело, но так как эту идею предложил Рост, очень-то не протестовали.
Решив эту проблему, пришлось подзаняться уборкой урожая, закупками местной фасоли и пшеницы, которой становилось все больше. Тут очень помогала теща Тамара, но она совсем не желала загружать себя еще и надсмотром над денежным обращением, которое как-то само собой возникло в человечестве, а это обязательно следовало сделать. И тут неожиданно совсем неплохо стал проявлять себя Вениамин Лурьевич Каратаев, Ростиков давний и упорный враг, с которым трудно было ужиться из-за его вздорности и неутомимой жажды деятельности.
Но у него это дело пошло, видимо, сам строй его характера оказался чем-то близок к базарным… отношениям. Он быстро взял в оборот три постоянно действующих рынка, одну ярмарку, на которой торговали уже всем, что только не производило человечество, включая даже легкое оружие и антигравитационные повозки аймихо, а также сумел недурно создать что-то похожее на систему сбора налогов в карман, так сказать, администрации города.
С очень частыми посещениями Ростикова кабинета, все еще не веря в то, что он имеет достаточно полномочий, чтобы самолично решать проблемы, которые то и дело у него возникали, иногда откровенно туповато, тем не менее Каратаев добился кое-какого успеха, и Рост вздохнул с облегчением.
А потом, уже в середине сентября, прошло одно заседание, когда все почему-то вздумали похвалиться проделанной работой. Собрались почти все руководители города. Кажется, это был первый признак того, что система администрирования, которую устраивал почти на ровном месте Рост, начинала набирать обороты.
Заседание начал Бабурин, который теперь сидел в крепости у отравленного вала и появлялся в городе лишь от случая к случаю. Он сказал:
— Я не очень понимаю, зачем ты послал нас туда, но мы работаем, подготовили уже почти четыре десятка новых бомб.
Рост еще раз оглядел собравшихся у него в кабинете людей, почти половина из которых были лицами новыми для таких посиделок, но в мыслях у него засело, что как раз слишком много оказалось также лиц старых, сидящих на таких же заседаниях еще при Рымолове.
— Каких бомб? — спросил Рост рассеянно.
— Как это — каких? — Бабурин на миг даже растерялся. — Ты же сам еще в первых числах послал меня к отравленному валу готовить новые бомбы, причем довольно спешно.
— Ты же сам еще в первых числах послал меня к отравленному валу готовить новые бомбы, причем довольно спешно. Вот я и докладываю, что… Да ты не помнишь!
Рост опустил голову. Он опять не помнил, у него определенно что-то творилось с головой, с умением думать над несколькими вещами одновременно.
— Ну и ну! — покрутил головой Бабурин.
— Ладно, — Ростик уже немного оклемался, после такой-то оценки своих интеллектуальных способностей. — Значит, говоришь, почти четыре десятка?.. Вообще-то маловато. Пока погода позволяет, продолжай.
— «Алмазные звезды» уже готовятся к зиме, укладываются в спячку на дно болот, — пробурчал Бабурин, он-то, как и все командиры, считал, что его работа самая главная, и почти обижался, если казалось, что Рост недоучитывает его достижения. — Мне докладывали, что это становится все труднее… Скоро станет совсем невозможно.
— Станет невозможно — попробуем что-нибудь еще, — вздохнул Рост. Повернулся к маме. — Что у нас с больницами? Мне обещали, что этой зимой у нас не будет вспышки гриппа, что найдены препараты, которые помогут вылечить самых безнадежных.
Мама сидела в глубине собравшихся, поднялась, чуть искоса посмотрела на Роста, уткнулась в бумаги, которые принесла с собой.
— По нашим реестрам получается, что аптеку теми средствами, которые мы тут сумели отыскать, мы наполнили, даже с некоторым перебором, процентов так на сорок-пятьдесят. Но использование лекарств в последние годы вообще было почти на нуле, а если люди узнают, что они могут почти медикаментозно лечиться, они непременно станут приходить к нам… Должна сказать, помогли аймихо, они откровенно занялись нашей медициной, — мама подняла голову. — Хотя средства и методы у них странные, иногда ни с какими нашими представлениями не согласуются.. Например, обострения язвенной болезни они рекомендуют лечить долгим сидением в определенной позе и размышлением на определенные темы. Или взять это их иглоукалывание — это же курам на смех, втыкают иголочки, иногда прижигают их…