За столом, когда все расселись, воцарилась напряженная тишина. Потому что следом за Ростом и Евой уселись и пурпурные, и волосатые, и, разумеется, Шипирик. Наконец, Дондик не выдержал:
— Они что же, с нами будут ужинать?
— Да, — спокойно ответил Рост. — Объяснение простое. Когда я пришел в Чужой город, меня сразу стали сажать за стол со всеми. И я решил…
— Понятно, — кивнул Квадратный. — Я ничего не имею против.
— Ну, если тут так заведено, — вздохнул и Антон.
А они изменились, решил Рост. Да и я тоже. Раньше мне пришлось бы нести какую-то чушь про отсутствие классовых барьеров… А теперь они полагают себя лучше других, по крайней мере, хотели бы есть отдельно, по-господски.
— Тут никогда и не было по-другому, — сказала Ева, разливая суп из ракушек. — Я уже и внимания на это не обращаю.
— Неужели каждый может выйти из степи, — по интересовался Дондик, принимая тарелку, — и ты его усадишь за стол?
— Не каждый, — признал Ростик. — Но того, кто произнесет «л-ру», без сомнения сразу усажу, только попрошу руки вымыть. И то в самом крайнем случае.
— И рыболюдей? — поинтересовался Антон.
— Им-то, кстати, руки мыть не обязательно, — ехидненько добавил Ким.
— С них все и пошло, — признался Рост, принимаясь за еду. — В первую зиму как-то у меня на ступенях в воде оказался один викрам. Был он израненный, то ли на акул нарвался, то ли его Фоп-фалла невзлюбил. А к тому времени у нас уже было немного молока, потому что мы пару раз опробовали этот трюк с коровами. Понимаете, хранить мясо мы еще толком не научились, вот и делали фарш, добавляя туда немного второго молока, и мясо было — загляденье. Ну вот, отпоили мы этого викрама первым молоком, он уже через день ожил и на третий день вообще уплыл. А еще через месяц, для нас как раз самые трудные дни настали, — мы уж думали личинки насекомых из земли выкапывать, — приплыла от них целая делегация и приволокла.
.. Не помню точно, наверное, с полтонны отличной местной кефали. Тогда я и смекнул, — Рост постарался как можно убедительнее улыбнуться гостям, — что тут через еду заключается мир. Как у арабов через воду, или у германцев в старину, сменявшись ножами.
— Я не знал, — коротко проговорил Дондик.
— Так и пошло. Викрамы приходили ко мне за молоком, притаскивали уже не столько еду, сколько металл, разные изделия…
— Например?
— Вот бочонки для молока и сидра, вы думаете, я из дерева строгаю? Шиш бы у меня что-то путное по лучилось. Мне викрамы такие раковины приносят, они их как-то размягчают, разворачивают, потом склеивают, и получаются емкости, литров до ста вмещается. И не портится ничего.
— А пернатые? — спросил Антон.
— Эти вообще мастера по стеклу, по кожам, по тканям. И веревки у меня от них. Сети опять же…
— Здорово ты устроился. — Ева стала всем раскладывать фасоль с мясным рагу. — Осталось только рыночные дни ввести, и живи, как в Сорочинцах.
— Примерно так и получается, — согласился Ростик. — Иначе я бы, наверное, не выжил. Или остался бы производителем одной фасоли.
— Наверное, все дело в исключительном положении Храма, — проговорил Ким, как всегда, уплетая все подряд с отменным аппетитом,
— Не только, — высказался Квадратный. — Рост и сам не зевал, а развивался.
— Да ничего я не развивался. Просто жил со здравым смыслом…
— Вот и я о том же.
— Двары могут поставлять, наверное, латекс для патронов, древесину, — Дондик оглянулся, — я где-то видел у тебя цельнодеревянную мебель.
— В спальне, — пояснила Ева.
— Да, правильно.
Рост наелся, кажется, впервые за весь день. И осмотрел стол. Это было странно, но в то же время совсем неудивительно. Люди ели наравне с пурпурными, которые, как всегда, уселись на самый дальний конец стола, волосатики, по своему обычаю, перекладывали друг другу самые лакомые куски и почти не обращали внимания на пернатика, с которым вне этих стен скорее всего попробовали бы воевать.
— Десерт будет? — спросил Ким.
— Будет, — признала Ева. — Настоящая манная каша! Я привезла немного манки… Вот только молоко пришлось брать от ящеров.
— Св-же, — пояснила Ждо.
— Верно, — согласилась Ева, — зато свежее. Не из твоих хваленых раковин.
— А со своей стороны я обещал сидр, — добавил Рост, понимая, что расслабляться еще рано, но все-таки ощущая, как все глубже погружается в облако благодушия и редчайшего для него самодовольства.
— После каши, — решительно приказала Ева. — Я не дам испортить свой кулинарный шедевр.
Каша с медом понравилась, конечно, всем. Это было что-то такое, от чего даже Дондик почмокал языком.
— Ладно, — проговорил наконец Ростик, которого стали одолевать сомнения. — Я показал и рассказал вам все, что имею и знаю. А вы-то почему тут?
— Все просто, — Дондик немного нахмурился. — Приехали тебя по-дружески предупредить.
— Вот как?
— Месяц назад в Боловск вошел караван, — продолжил Квадратный, потому что Дондик больше ничего не говорил. — Людей… Вернее, аймихо — так они себя называют. Но они совсем как мы, даже общие дети, кажется, возможны.
— Людей… Вернее, аймихо — так они себя называют. Но они совсем как мы, даже общие дети, кажется, возможны. — Он подумал, прикончил остатки своей каши, посмотрел на Ростика. — Давай сидр.
Рост кивнул Кирлан, она поднялась, поправила фартук и ушла, чуть неуклюже переставляя слишком большие для бакумурши ноги.