— Мы умеем сражаться в воде, — отозвалась женщина. — Викрамы попрятались, когда поняли, что нас… — Она чуть обернулась в тот угол, где Ростик уже видел подозрительное шевеление. — …Что нас так много.
— Кто же вы, если… переплыть море для вас… естественно?
— Мы воины, — отозвался Бастен. — Лучшие воины этого мира.
Рост помолчал, подумал.
— Мы можем быть союзниками?
— А что ты можешь нам предложить?
— Нашу дружбу и…
— Вас атакуют комши, скоро вас, наверное, не будет вовсе. Зачем нам дружба мертвецов?
И тогда Ростик сказал другую, весьма непростую фразу. Но она прозвучала спокойно, даже уверенно:
— Мы будем сражаться. Возможно, мы даже победим, потому что пока побеждали всех, с кем воевали тут.
— А что еще вы можете нам предложить? — Бастен, как его там дальше… смотрел на плошку с язычком огня, похоже было, что разговор его совсем не интересовал.
Ростик еще раз очень крепко подумал, разглядывая лицо Ихи-вара. И сказал то, чего совсем не собирался говорить, но искать путь к дружбе с этими невидимками приходилось на ощупь.
— Еще мы умеем любить наших женщин и, должно быть, как следствие, дружим со многими… теми, с кем не воюем. Разумные трехногие и трехрукие полурастения, которые называются тут Шир Гошоды, присоединились к нам, назвав «торговцами жизнью».
— Мы слышали о них, — кивнула женщина. — Почему они вас так назвали?
— У них не очень хорошо… появлялись дети, но они выслали к нам тридцать своих… семей, и дети стали появляться. Им даже понравилось в нашем городе. Хотя… — Рост снова подумал, его голова от перенапряжения буквально трещала. Наконец, он решил не рассказывать, что Ширы в конце концов ушли в свой город из Боловска. — Они решили не сражаться на нашей стороне, но мы считаем их не очень крепкими бойцами, будет лучше, если они останутся в тылу.
— Вы решили сражаться, — протянула женщина, — и у вас рождаются дети…
Тогда Бастен заговорил на каком-то другом, очень певучем и ясном языке. Возможно, он был похож на древнегреческий, Ростик был в этом не уверен, но ощущение подходило к совершенной красоте этих существ и к их невероятной, фантастической способности побеждать.
— То, что вы будете сражаться, — хорошо, — наконец перешел он на Единый. — Так как у нас теперь нет врагов, чтобы убивать… Мы, возможно, присоединимся к вам. — Он улыбнулся одними губами, глаза по-прежнему смотрели холодно и жестко. — Потому что у вас действительно очень сильный противник. Это нам подходит.
— Я очень рад, что вы решили присоединиться к человечеству.
— Мы еще не присоединяемся, — нахмурился Бастен. — Но нам нравится, что тут можно воевать с теми, кого мы не любим, так же как и вы.
— Тогда оставайтесь с нами хотя бы для этой войны, — попросил Ростик.
— Мы так и сделаем, — сказала женщина, мельком обернулась к бородатому и попыталась неумело улыбнуться. Это выглядело так же странно, как, например, улыбка гиеномедведя. Но она старалась быть вежливой. Она помедлила, потом выражение привычной суровости снова сделало ее лицо безэмоциональным. — Черена, Сурда'нит-во, Зули и Каса-вара ты увидишь позже, если проживешь достаточно долго.
Ростик вздохнул, соображая, нужно ли сейчас же бежать к Достальскому, чтобы изложить ему, каких союзников нежданно подбросило им Полдневье. И очень искренне ответил:
— Я постараюсь, Иха-вара, прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как вы присоединились к человечеству насовсем. Разумеется, если это возможно.
Часть III
МНОГО ВРАГОВ — МНОГО СЛАВЫ
Глава 13
Сногсшибательное открытие, что у человечества появился еще один союзник и, похоже, очень мощный, хотя и малочисленный, капитан Достальский выслушал хмуро. Он почесал выбритые, словно мраморные щеки и с нескрываемой досадой спросил:
— И как ты после этого все-таки уснул, Рост?
— Понимаешь, они меня как-то усыпили. Сообщили, что было нужно, по их мнению, а потом нажали… на сознание, и я отлично выспался.
Каратаев сокрушенно покачал головой.
— Враг в крепости, а ты…
— Я же говорю — не враг, а союзник.
— Какой они нам союз обещают, — вставил свое мнение и Антон, — еще нужно выяснить.
— Да, какие у них планы? — спросил Достальский, мирным жестом ладонью вниз останавливая возможный спор.
— Они сказали, что отправятся к бегимлесу, к диким бакумурам, а еще двоих, самых быстроногих, пошлют к диким пернатикам. И пригонят их для защиты нашего отравленного вала.
— И ты им поверил? — Каратаев кипел, но даже это его состояние, возможно искреннее, почему-то казалось фальшивым.
— Во-первых, мне ничего не оставалось делать, они сильнее, ментально и физически… А во-вторых, да, я им поверил.
— Почему? — в упор спросил Антон.
— Не знаю, — Ростик опустил голову. — Понимаешь, они очень здорово организованы. Можно сказать, они цивилизованней любого из нас, даже больше, чем старцы аймихо. И они умеют делать что-то такое, против чего я бессилен.
— Цивилизация ведет к миру, — нравоучительно отозвался Каратаев. — Коммунизм — это царство…
— Да заткнись ты со своим миром и коммунизмом заодно, — не выдержал Антон. — Война — дело для тех, кто умеет им заниматься, а не для… простаков.