Священник опустил глаза.
— Устыдил. И потом, вы же знаете, что я так и так стал бы помогать мальчику.
— В помощи нуждается не только он.
— Я всегда старался помогать всем нуждающимся.
— Знаем, — кивнула Альена.
— И вот тут у меня возник один вопрос. — Священник посмотрел на меня. — Тут вот некоторые говорили о помощи другим и тому подобное. А как все это соотносится с тобой? Судя по твоему рассказу, ты играешь людьми, как игрушками, заставляя их делать то, что нужно тебе.
Я вежливо улыбнулся.
— Вы не забыли, кто я? И потом, вы сделали неправильный вывод.
Я вежливо улыбнулся.
— Вы не забыли, кто я? И потом, вы сделали неправильный вывод. Я НЕ ИГРАЮ людьми. Я только даю им то, что они хотят. Если они хотят, чтобы ими управляли, я это делаю. Чувствуете разницу?
— Ты хочешь сказать, что люди хотят, чтобы ими управляли?
— Большинство да. Думать самостоятельно очень утомительно. Гораздо проще думать по подсказке.
— Допустим. Эти твои грабители, которые приставали к Алеше, те продажные милиционеры. Тот священник… ох, как у меня руки чешутся поговорить с ним…
— Не суди и не судим будешь, — отрезала Альена. — Не вам выносить суждения о том человеке.
— Наверное, я все-таки еще не такой хороший целитель душ, как вы говорите, — хмыкнул отец Федор.
— Вы очень хороший целитель. Но вы еще и человек. — Альена покачала головой. — Не пытайтесь все усложнить.
— Ладно-ладно. Понял. Но я хотел спросить о Ксефоне. Он тоже хотел, чтобы им управляли?
— Ксефон хотел, чтобы управлял он. — Мне надоело торчать около двери, и я вернулся за стол. Взял из вазочки печенье. — Я ему чуть-чуть помог. Разве я виноват, что кукловод сам превратился в куклу? Ксефон пропустил множество занятий. А ведь нам говорили, что такова судьба всех кукловодов. Однажды такой человек просыпается и обнаруживает, что кто-то также держит в руках его ниточки, как он держал ниточки других людей.
— То есть, ты совсем ни при чем? — осведомился Федор Иванович.
— Почему? Очень даже при чем. Вы так и не поняли роли чертей. А мы ведь всего лишь судьба. Мы даем то, что люди хотят. А выбор люди делают сами. Мы не можем вмешиваться. Поймите. Люди свободны в своем выборе.
— Хм. У меня уже голова кружится от всего этого. Все-таки, наверное, я еще плохой священник. Будь здесь мой учитель, он нашел бы что тебе сказать…
— Видите ли, меня как-то мало интересует, что мог сказать мне ваш учитель. Меня больше заинтересовало бы, насколько он был в своих словах искренен. Насколько он сам верит в них. Э-э… — Я повернулся к Альене, ища поддержку и обнаружил, что она положила голову на стол и уже спит. Я только рот открыл. Отец Федор тоже посмотрел на нее.
— Вот ведь. Совсем вас замучил своей болтовней. Вот что, ребята, ангелы вы там или черти, но, кажется, вам пора спать. Давайте я вам постелю. Нечего вам на ночь глядя мотаться по городу.
— Но…
— А ты молчи. Тоже мне, мужчина. Девочка вымоталась до предела, а ты даже не дашь ей отдохнуть.
— А я при чем тут?! Она сама в состоянии о себе позаботиться!!
— А ну, цыц! Идем. Девочку уложим на кровать, а тебе я постелю на полу.
— Это почему еще? Она уже уснула, и ей все равно где спать! А я на полу не усну.
Священник оглядел меня долгим взглядом.
— Вот теперь я верю, что ты черт.
Почему-то это прозвучало очень обидно. Хм, подумаешь. Шуток не понимает. Я же ведь только пошутил. Конечно, я не собирался заставлять Альену спать на полу. Насупившись, я зашагал следом за священником. Тот уже постелил диван в маленькой комнате и теперь разворачивал на полу какое-то одеяло. Видно, оно предназначалось для меня. Тут отец Федор накинул сверху простыню и бросил подушку. Из шкафа достал еще одно одеяло.
Из шкафа достал еще одно одеяло.
— Ложись, — кивнул он мне. — А я сейчас.
Я покосился на постель. На себя. Хмыкнул и хлопнул в ладоши. Через мгновение моя одежда превратилась в пижаму. Да-с, дома у меня так не получилось бы. На Земле способности чертей и ангелов почему-то возрастали многократно. Хотя, ясно почему. Ведь здесь же и был источник веры.
В комнату вошел отец Федор, осторожно неся на руках Альену. Та даже не проснулась. Во дрыхнет человек! Я даже позавидовал. Священник с некоторой оторопью уставился на мою пижаму. Я молча подошел к нему и провел рукой над спящей девочкой. Прямо на глазах ее одежда тоже превратилась в пижаму.
— А все-таки быть чертом бывает очень неплохо, — невинно заметил я.
Священник моргнул. Я заметил, что ему ужасно хочется перекреститься, но для этого придется бросить спящую девочку. Мне оставалось только порадоваться этому. Без Альены мне пришлось бы срочно улепетывать после этого.
— Только не креститесь, пожалуйста, — поспешно попросил я. — Вы же не хотите, чтобы я гулял в пижаме по улицам города? Я тогда простужусь, могу умереть, и вы в этом будете виноваты. Вас совесть начнет мучить.
Отец Федор хмыкнул. Уложил Альену в кровать и накрыл ее одеялом. Я мельком заметил какую-то грусть, промелькнувшую во взгляде священника.
— У вас дети есть? — вдруг спросил я, оглядывая комнату. Уж очень походила она на детскую.
Священник обернулся ко мне. Некоторое время в упор смотрел на меня. Я взгляд не опустил.