— Знаю, что умеешь, — отозвалась я. — Но мне так тяжело смотреть, как ты снова собираешься в поход! Когда же все это кончится? Когда они перестанут будоражить людей и бороться за то, что давно утрачено?
— Скоро, — пообещал Эдуард. — Они быстро поймут, что мы едины и сильны. Уорик со своими северянами на моей стороне, Георг докажет, что он мне действительно брат. Ну а Ричард всегда со мной. Не тревожься, я вернусь домой, как только мы победим этого бунтовщика, и это случится очень скоро — мы с тобой еще успеем потанцевать утром вокруг майского дерева, и ты будешь улыбаться…
— Эдуард, пойми! Пойми хоть на этот раз! Я просто не вынесу твоего отъезда на север, чувствую, что не вынесу. Не мог бы Ричард встать сейчас во главе твоей армии? Вместе с Гастингсом. Останься со мной. Только в этот раз!
Эдуард взял мои руки и прижал их к губам. Судя по всему, моя тревога на него ничуть не действовала, скорее, она его умиляла и забавляла. Он улыбался.
— Но почему? Почему ты так переживаешь из-за этого похода? Почему именно этот раз так для тебя важен? Может, ты хочешь что-то рассказать мне?
Я не могла противиться мужу и тоже улыбнулась.
— Да, хочу. Точнее, хотела бы, но лучше приберегу на потом.
— А я и так понял! Догадался. Неужели ты думала, что я сам не догадаюсь? Ну-ка, выкладывай, что за великую тайну ты от меня скрываешь?
— Из-за этой тайны ты должен как можно скорее вернуться домой, ко мне. Из-за этой тайны тебе вообще не следует никуда отправляться — даже во главе своего славного войска!
Эдуард, улыбаясь, молчал, ждал продолжения — именно такой мне представлялась эта сцена в мечтах.
— Ну же, выкладывай! — поторопил он меня. — Тебе давно следовало все рассказать, я уже заждался.
— У меня опять будет ребенок, — сообщила я. — И на этот раз мальчик, я в этом уверена.
Эдуард привлек меня к себе и нежно обнял.
— Я так и знал! Нутром чувствовал, что ты опять беременна. Но откуда тебе известно, что это мальчик? Откуда, моя маленькая ведьма, моя чаровница?
Я улыбнулась и посмотрела на мужа, ощущая себя в полной безопасности, но свой маленький женский секрет предпочла сохранить.
— Ах, зачем тебе все эти ненужные подробности, — прощебетала я. — Повторю лишь, что я совершенно в этом уверена. И ты тоже можешь не сомневаться. Так что у нас родится сын!
— Мой сын! Принц Эдуард! — прошептал муж.
Я засмеялась, вспомнив ту серебряную ложечку, которую вытянула из темной реки в день зимнего солнцестояния.
— Почему именно Эдуард? — спросила я.
— Ну конечно, Эдуард! Я давно так решил.
— И он действительно будет принцем Эдуардом! — подтвердила я. — Так что ты должен не только явиться домой целым и невредимым, но и успеть к его появлению на свет.
— А когда это случится?
— Осенью.
— Я обязательно вернусь домой целым и невредимым и обязательно привезу тебе персиков и соленой трески! Помнится, когда ты носила Сесилию, тебе хотелось чего-то такого… очень специфического…
— Солероса! — засмеялась я. — Странно, что ты помнишь! Я все просила принести мне еще. Так что поскорее приезжай домой и захвати с собой солерос. Ну и что-нибудь еще, я пока не знаю, что еще потребуется. У меня там мальчик, принц, и он должен получать все, что пожелает. Он родится с серебряной ложечкой во рту!
— Мы скоро снова будем вместе! Только не тревожься так. А то вдруг у нашего сына на лбу навечно застынет хмурая морщинка.
— В таком случае остерегайся Уорика. И братца своего тоже. Я им не доверяю.
— Ладно, но обещай мне, что будешь побольше отдыхать и развлекаться; тебе нужно быть веселой, тогда и он вырастет веселым и сильным.
— А ты обещай, что вернешься целым и невредимым, чтобы наш сын чувствовал себя уверенно и был настоящим наследником твоего трона.
— Хорошо, договорились. Я скоро вернусь.
Но Эдуард ошибся. Боже, как сильно он ошибся! Нет, слава тебе господи, не насчет того, что выиграет это сражение, которое позже назвали «сражением сброшенных мундиров». Ведь эти босоногие глупцы, бившиеся за полоумного Генриха, в такой спешке бежали с поля брани, что побросали не только свое оружие, но и одежду. Они спасались от бешеной атаки королевского войска, возглавляемого моим мужем, который прямо-таки прорубался сквозь вражеские ряды, стремясь поскорее отправиться домой, захватив обещанные мне персики и солерос.
Нет, ошибался Эдуард насчет верности Уорика и Георга. Его брат — как выяснилось впоследствии — давно планировал этот мятеж и даже заплатил за него, собираясь на этот раз обеспечить поражение Эдуарда. Эти люди надеялись убить моего мужа и посадить на трон Георга. Родной брат Эдуарда и его лучший друг, точнее, тот, кто некогда был им, решили, что единственный способ победить короля — это нанести ему удар в спину прямо на поле боя. Они бы наверняка еще и кинжалом его сзади ударили, да не удалось: слишком уж быстро скакал Эдуард на своем жеребце — никому не угнаться.
Битва еще не успела начаться, а лорд Ричард Уэллс, этот жалкий предводитель мятежников, упал перед Эдуардом на колени и признался во всем, показав и план действий, и приказы Уорика, и золото Георга. Они заплатили ему за мятеж под именем свергнутого короля Генриха, но на самом деле это была всего лишь уловка: они планировали заманить Эдуарда на север и заставить его участвовать в сражении — там бы они убили его прямо на поле боя. Уорик хорошо усвоил урок, преподанный моим мужем, и понял, что невозможно удержать взаперти такого человека, как Эдуард. Чтобы победить Эдуарда, надо его уничтожить. И Георг, его родной брат, преодолев родственные чувства, готов был перерезать ему горло прямо на поле брани и, утопая по колено в крови, добраться до короны. Эти люди подкупили несчастного лорда Уэллса, приказав поднять мятеж, и в очередной раз убедились, что Эдуард им все же не по зубам. Когда стали ясны все улики и свидетельства против Уорика и Георга, мой муж потребовал их к себе — своего ближайшего друга, которого считал старшим братом, и юного прощелыгу, который действительно был ему родным братом, — но они не явились; и только тут Эдуард наконец понял, как ему следует к ним относиться. Король призвал их к ответу как предателей, но они уже успели бежать из страны.