На следующий день состоялся большой турнир, и представители знати, заранее записавшиеся на участие в нем, один за другим прибывали в Тауэр, облаченные в поистине великолепные костюмы, а их оруженосцы дружно ревели приветственные оды. Мои сыновья вместе со мной сидели в королевской ложе, широко раскрыв рты и изумленно хлопая глазами: никогда прежде они не видели столь пышной церемонии, такого количества пестрых флагов, такого блеска и таких огромных людских толп. Это был первый действительно крупный турнир в их жизни. Мои сестры и невестка Елизавета тоже находились с нами; народ уже вовсю поговаривал, что таких прелестных и изысканных придворных дам Англия никогда еще не знала, так что мой двор уже начинал славиться своей красотой.
Мои бургундские кузены выделялись среди прочих рыцарей своей силой и мощью, их доспехи были самыми модными и элегантными, а их приветственные оды — самыми благозвучными. Но Энтони, мой родной брат, превзошел даже их; все наши придворные дамы по нему прямо-таки с ума сходили. Еще бы! Он с таким изяществом сидел на коне, он пользовался моей любовью и постоянным расположением, он способен был спорить разом с дюжиной противников, а уж в поэзии с ним и вовсе никто не мог сравниться! Энтони просто замечательно описывал южные края, даже о радости повествуя романтично, с легкой ноткой печали, точно человек, переживший трагедию, но все же улыбающийся.
Но Энтони, мой родной брат, превзошел даже их; все наши придворные дамы по нему прямо-таки с ума сходили. Еще бы! Он с таким изяществом сидел на коне, он пользовался моей любовью и постоянным расположением, он способен был спорить разом с дюжиной противников, а уж в поэзии с ним и вовсе никто не мог сравниться! Энтони просто замечательно описывал южные края, даже о радости повествуя романтично, с легкой ноткой печали, точно человек, переживший трагедию, но все же улыбающийся. Энтони сочинял чудесные строки о несбыточной любви, о надежде, заставляющей мужчин пересекать раскаленные песчаные пустыни, а женщин — плыть за моря в поисках суженого. Ничего удивительного, что в Энтони были влюблены все женщины при дворе. Он улыбался, поднимал цветы, которые дамы бросали к его ногам, и в знак признательности прикладывал руку к сердцу, но ни одну из этих дам ни разу не попросил о большей благосклонности.
— А я знал его, когда он был еще просто моим дядей, — похвастался мой сынишка Томас.
— Наш Энтони сегодня — явный фаворит, — сообщила я отцу, который заглянул в королевскую ложу поцеловать мне руку.
— И о чем он только думает? — удивился отец. — В наши дни противника убивали, а не слагали о нем поэмы!
Елизавета, жена Энтони, рассмеялась.
— Так принято в Бургундии.
— Сейчас у нас времена рыцарства, папа, — улыбнулась я отцу — уж больно смешным было его озадаченное широкое лицо.
Однако первым в тот день стал не Энтони, а лорд Томас Стэнли, красавец, страшно возгордившийся своей победой. Приподняв забрало, он подошел к нашей ложе за обещанной наградой. На развевавшемся флажке красовался его фамильный герб и девиз, написанный по-французски: «Sans changer».
— Что это значит? — тихонько поинтересовался у брата мой маленький Ричард.
— «Без перемен», — пояснил Томас. — Ты и сам бы сумел перевести, если б учил французский, а не тратил зря время.
— Сударь, а вы действительно никогда не меняетесь? — обратилась я к лорду Стэнли.
Некоторое время он молча смотрел на меня — на дочь семейства, которое как раз претерпело разительную перемену, отреклось от одного короля и переметнулось на сторону другого, — и видел женщину, которая и сама невероятным образом поменялась: превратилась из бедной вдовы в королеву.
— Да, я никогда не меняюсь, — подтвердил Томас и поклонился. — И всегда стою за Господа нашего, за своего короля и за собственные права — именно так, в таком вот порядке.
Я улыбнулась. Бессмысленно было уточнять у него, откуда ему известно, в чем именно следует поддерживать Бога, у кого из королей больше прав на престол и может ли он быть уверен, что его собственные права и требования всегда справедливы. Решение столь сложных философских вопросов предназначено для мирного времени, а наша страна слишком давно находилась в состоянии войны.
— Во время турнира вы были просто великолепны, — искренне восхитилась я.
Томас улыбнулся.
— Мне просто повезло, что по списку моим противником оказался не ваш брат Энтони. Но все же я чрезвычайно горжусь, что вы, ваша милость, наблюдали за моим сражением.
Я наклонилась к лорду Стэнли прямо из ложи и вручила главный приз турнира — кольцо с рубином; лорд тут же показал мне, что украшение слишком мало для его крупной руки.
— В таком случае, — поддразнила я, — вы должны поскорее жениться на какой-нибудь прекрасной и добродетельной особе, чья цена гораздо выше всяких рубинов.
— Самая прекрасная и добродетельная дама в королевстве уже замужем и носит королевскую корону, — учтиво произнес Томас и поклонился.
— Как же нам, обойденным ее вниманием, пережить такое несчастье?
Я рассмеялась — именно так, шутливо, принято вести беседу среди моих сородичей бургундцев, которые давно уже превратили флирт в разновидность истинного искусства.