— Эх, доктор! И это говорите мне вы! Как будто вы перестанете быть лекарем, если заболеете гриппом.
— У Филькина не грипп, а тяжелейшая черепно-мозговая травма.
— Да какая разница! — Онищенко махнул рукой.- Одно слово — и мы обезвредим преступника. Мы же с вами одно дело делаем, доктор! Мы людей спасаем! И я мог лежать на месте Валеры, а он сидеть на этом стуле. Что же, по-вашему, я стал бы думать по-другому? Может, у Валерия сейчас единственная мысль: встретиться со мной и сказать, кто пытался его убить?
Врач, небольшого росточка, с бородкой и чувством собственной значимости в карих выпуклых глазах, снизу вверх поглядел на рослого Онищенко, вздохнул.
— Ладно,- согласился он.- Попробуйте. Даю вам пятнадцать минут. Но имейте в виду, что скорее всего ваш коллега ничего не вспомнит. При подобных травмах амнезия — обычное явление. У него и речь-то еще не восстановилась.
Онищенко сокрушенно вздохнул.
— Пятнадцать минут, не больше,- предупредил врач.- Ни секундой больше.
Валю Филькина Онищенко узнал с трудом. Отекшее желтое лицо выглядывало из белого кокона. Глаза закрыты. В уголке рта — кислородная трубка, в вене — игла капельницы.
— Валя! — позвал Онищенко.- Ты как?
Раненый молчал.
— Валя, ты помнишь, кто тебя ударил?
Молчание.
— Валя, мне сказали, что ты был у Мучникова. Что он тебе сказал?
Молчание.
Онищенко поглядел на врача, тот пожал плечами: я же предупреждал.
— Но он меня слышит? — спросил опер.
— Да.
— Это хорошо. Валя, ты помнишь меня? Я — Онищенко. Ты работал по делу Суржина. Ты разговаривал с Мучниковым. Потом тебя ударили по голове. Ты видел, кто это сделал?
Молчание.
— Что тебе сказал Мучников?
Молчание.
— Что ты о нем знаешь?
Губы лежащего шевельнулись.
— Ты что-то знаешь о Мучникове, да?
— Время,- напомнил врач.
Онищенко не обратил на него внимания.
— Что ты знаешь о Мучникове, Валя? — он наклонился так низко, что почти касался лица раненого.
— Он… — сиплый звук вытек из потрескавшихся губ,- …на Кренова…
— Что, что? — заволновался Онищенко.
— Мучников охотился на Кренова, а попал в Суржина?
— Нет…
Раненый приоткрыл глаза, бросил на опера косящий взгляд и произнес неожиданно внятно:
— Мучников работал на Кренова.
И тут же грудь его заходила вверх-вниз, на губах запузырилась слюна.
— Вон! — рявкнул доктор, с неожиданной силой оттолкнул здоровенного опера и склонился над больным:
— Сестру! Быстро!
Онищенко выскочил в коридор, завопил:
— Сестра!
Через полминуты в палате уже теснилось с полдюжины белых халатов.
Онищенко присел на подоконник и стал ждать. Ему очень хотелось курить, но он мужественно терпел.
Примерно через полчаса белые халаты один за другим выбрались из палаты и разошлись по своим делам. Онищенко отлип от подоконника, догнал курирующего и деликатно взял его за лацкан:
— Как он?
— Выкарабкается.
Сверху Онищенко было видно, что редкие волосы на макушке доктора слиплись от пота.
Врач поглядел на Онищенко, подумал немного и спросил:
— Спирт пьете?
— Я все пью,- честно ответил опер.
— Тогда пошли ко мне в ординаторскую.
Когда Онищенко позвонил Дугину, язык ему еще подчинялся, но с некоторым трудом.
— С тебя пузырь… — развязно заявил он «соседу».- Или два… Или три… Или четыре…
— Что ты узнал? — перебил его Дугин.- Говори!
— Узнал! — важно изрек Онищенко.- Вот так! А вы — нас…
— Павел! — рявкнул Дугин.- Давай по делу!
— Кренов!
— Что Кренов? — уже догадываясь и холодея от этой догадки, произнес майор.
— Ты искал главного — вот тебе главный! Кушай с маслицем! — пробормотал Онищенко и пьяно захихикал.
Часть четвертая
ОРГАНИЗАТОРЫ И ИСПОЛНИТЕЛИ
Глава первая
Деферу не спалось. Его беспокоило происходящее. Его беспокоил вчерашний ритуал: будущее, затянутое голубым туманом, упорно не открывалось, у жертвенной крови был странный щелочной привкус. Дефер зажег ночник. Красный, тусклый, так любимый Дефером свет не успокаивал.
«Не поехать ли в морг?» — подумал Дефер.
Пустые, лишенные душ оболочки, запах мертвечины… Как славно!
Нет! В морг он не поедет. Там сегодня бандиты свои дела крутят. Тупые животные. Толку от них — ноль. Простейшее дело запороли. И еще претензии смеют выставлять! Он им покажет претензии! Полные штаны наложат, ублюдки!
Дефер потянулся к телефону.
— Агентство знакомств «К вашим услугам!» — пропел сладкий голосок.
— Жук, это я,- сказал Дефер.
— Доброй ночи, шеф! — Сутенер изо всех сил старался выразить радость, но Дефер явственно ощущал его страх. Что-что, а страх Дефер чуял за тысячу километров. Он сделал паузу, чтобы страх углубился. Приятное чувство.
— У нас все в порядке, шеф! — сообщил, не выдержав, сутенер.- Все нормально.
— Знаю,- веско уронил Дефер.
Приятное чувство.
— У нас все в порядке, шеф! — сообщил, не выдержав, сутенер.- Все нормально.
— Знаю,- веско уронил Дефер.- Пришли мне мальчишку, того, беленького, позавчерашнего.
— Он… отдыхает, шеф,- нервно проговорил сутенер.- Немного не в форме. Может, другого? Есть…
— Этого,- отрезал Дефер.- Сейчас.
Положив трубку, сатанист перевернулся на другой бок. Широкая французская кровать качнулась, как огромная лодка.
Дефер выключил ночник, прикрыл глаза и начал представлять, что он сделает с мальчишкой. Надо что-то новенькое, особенное…