В этот день Кренов слишком устал, чтобы развлекаться.
Выпив микстурку для укрепления печени, депутат в одиночестве лег в постель и уснул здоровым сном человека, выпившего раз в десять больше, чем прилично джентльмену.
— Ну, сколько коанов решил? — спросил Ласковин, весело глядя на своего учителя.
— А тебе-то что? — усмехнулся Вячеслав Михайлович Зимородинский.- Или ты решил из христианства в дзен переметнуться?
— Нет, Слава, я в вере крепок.
— Угу. И в заповедях.
Зимородинский иронизировал, но беззлобно. Они сидели вдвоем у Ласковина на кухне и ждали, когда придет Наташа и накормит двух мужиков чем-нибудь вкусненьким. А вообще-то они были очень рады видеть друг друга после трехмесячной разлуки. И им было что друг другу рассказать.
— Вчера услышал про Плятковского,- сказал Зимородинский.- Сейчас ездил к нему в больницу и, представь, меня не пустили. Я понимаю: спецбольница, но хотя бы с врачом я мог поговорить?
— Это не спецбольница,- сказал Ласковин.- Обычная государственная клиника. Правда, когда-то она была именно «спец». Только не для преступников, а для партийных шишек, поправлявших нервы и печень. Да и сейчас у этой больнички серьезные спонсоры. Наши специалисты проверяли. Да Бог с ним, с Плятковским. У тебя таких учеников было — за тысячу.
— Все-таки ученик,- заметил Зимородинский.- У вас, христиан, как сказано? Отбившаяся от стада овца нуждается в заботе больше остального стада.
— Это ты притчу о блудном сыне вспомнил? — Ласковин пожал плечами.- Поговорил бы лучше с Матвеевым. Он у тебя тоже чуть от стада не отбился.
— Уже! — Зимородинский усмехнулся.- Сам прибежал. Больше не отобьется.
— Почему так думаешь?
— Это синдром юности. Все сразу и немедленно.
— Да он вроде и сейчас еще не старик,- заметил Андрей.
Все сразу и немедленно.
— Да он вроде и сейчас еще не старик,- заметил Андрей.
— Зато теперь у него есть девушка,- улыбнулся Зимородинский.- А еще точнее — женщина, отвечающая его немаленьким запросам. И он ее, заметь, по-настоящему любит. И если раньше ему мнилось, что она ему отказывает по причине его недостаточной крутизны, то теперь эта проблема ушла, ему хорошо, и он не собирается немедленно превзойти основателя нашей школы. Кстати, на тебя он чуточку обижен.
— Из-за вчерашнего?
— Именно. Ты мог бы попросить, а не потребовать.
— А он бы сказал?
— Конечно. Ты в курсе, что у него в спальне твоя фотография висит? Копия той, что у меня в школе?
— Не-ет…
— Так вот знай. Попросил бы — он бы в лепешку разбился, чтоб тебе угодить. Грубый ты, Андрей.
— Я ему подарю что-нибудь.- Ласковин расстроился.- Кимоно свое подарю. Черное, с драконами.
Зимородинский покачал головой.
— Что делает баран, когда видит ворота? — пробормотал он.
— Ну так подскажи,- обиженно (обидеться он мог только на Славу или Наташу) потребовал Ласковин.
— Подари им с Дашей путешествие.
— В Турцию, нормально будет?
Зимородинский покачал головой.
— Турция — это скучно. Конный поход по Алтаю! У меня есть знакомый проводник. Дашь мне деньги — я сам все устрою. Но подаришь — ты. Нет возражений?
— Слушаю, сэнсэй! — Андрей важно поклонился.- Мудрый ты, Слава,- вздохнул он.- А я тупой бизнесмен с силовым профилем. Так что ты интересного из своей Кореи привез? Чую, что привез, не отнекивайся!
— Интересного для тебя или для меня? — усмехнулся Зимородинский.- Ладно, ладно, не хмурься! Въехал я в одну штуку. Попозже покажу.
— А что за штука?
— Тебе понравится. Называется: «Создание цепочки следов, оставленных на снегу призраком Великого Шу». Вещица, правда, не корейская, а китайская, но тебе, я думаю, освоить ее по силам.
Ласковин подумал немного:
— Слав, а разве призрак оставляет следы?
Зимородинский подергал себя за ус:
— А сам-то как думаешь?
В этот момент в дверях повернулся ключ.
— Наташа пришла! — обрадовался Зимородинский.- Все, о призраках — вечером. Приезжай в зал — покажу.
Глава семнадцатая
Пока в уютной квартире на Пестеля Андрей Ласковин беседовал со своим учителем, на втором ярусе уютного кафе «Синий бык» обедали два преуспевающих адвоката. Строго говоря, им по средствам было бы и более дорогое местечко, но в более дорогом местечке они рисковали встретить знакомых, а разговор был, что называется, приватный.
— Мой клиент готов предложить вашему клиенту некую сумму, если тот согласится взять на себя ответственность за некое противоправное деяние, которое ему инкриминируют,- вкрадчиво произнес первый адвокат.
— О какой именно сумме идет речь? — вежливо поинтересовался второй адвокат.
— Допустим, десять…
— М-м-м…
— Моему клиенту эта сумма представляется разумной,- с некоторой настойчивостью проговорил первый адвокат.
— Особенно учитывая имущественный статус вашего клиента. И его специфическое положение.
— Хотелось бы уточнить, что вы подразумеваете под специфическим положением? — осведомился второй адвокат.
— На вашем клиенте и так два трупа висят! — без экивоков заявил первый адвокат.- Будет еще третий — разница невелика. Тем более, пацан — несовершеннолетний.
— Не висят, а их вешают,- возразил второй адвокат.- И не убийство, а соучастие. Разница существенная.
— Тогда… — первый на некоторое время задумался.- Тогда, может, свидетель самоубийства?