— Чем-чем?!
— Ты не ухмыляйся. Эта моча по десять баксов за стакан идет. Дороже виски. В день до тонны наварить можно. Прикинь, если б у тебя рак был, ты б не то что бабкины ссаки, саму бабку вместе с говном схавал.
— Это если бы у меня самого говно вместо мозгов было,- сказал Юра, в уме разделил деньги на граммы и, получив результат, засмеялся.
— Двадцать литров в день! Неслабо опорожняется бабка!
— Да это ж лохи,- возразил Кузякин.- Они ж до трех считать не умеют. Все, перестань ухмыляться. Вот прихватили бы тебя велесовские… Имей в виду: еще не вечер.
— Точно,- сказал Юра и потрогал желвак на челюсти.- Не вечер. Ночь. А я думаю, Андрей Александрович прав насчет твоей бабки. Нехорошо это. Непорядочно.
— Нет, ну ты вообще, Матвеев, даешь! — удивился Кузякин.- Это ж бизнес. А дураков учи, не учи, они все равно не учатся. У нас по жизни как: кто крепче, тот и с наваром. А хилому так и так пинка дадут.
— Точно,- сказал Юра.- Падающего толкни. Сильный устоит, а слабому туда и дорога.
— Вот это верно! — обрадовался Кузякин.
— Сам придумал?
— Нет. Один знакомый. Сатанист.
Федя смутился на мгновение, но тут же нашелся.
— Вот мы их и проверим,- заявил он.- Подтолкнем маленько и глянем, как они, за базар отвечают? Ладно, чего мы стоим? Митяй же ждет…
Глава тринадцатая
Майор Дугин и капитан Онищенко встретились на нейтральной территории, в маленьком кафе на Лиговке, напротив концертного зала «Октябрьский». Угостились пивком, пригляделись. Внешне они были мало похожи: большой, толстый Онищенко с хомячьими щеками и маленькими сизыми глазками и подтянутый, невысокий черноволосый Дугин. Было у них, впрочем, и сходство. И тот и другой дело свое знали.
— Видел я эти признанки,- прихлебывая из кружки, заметил Онищенко.- Логутенков показал. Думается мне, это не очень серьезно. Ребятишки скажут одно, подозреваемые — другое, а что скажет судья, я сам могу сказать. Нужны доказательства.
— Кое-что у нас есть,- возразил Дугин.
— Видеозаписи — это хорошо. Допустим, Пархисенко мы по этим пленкам запереть сумеем, а остальные? Что у вас есть против того же Гунина? Показания Матвеева и Герасимовой? Видеозаписи его встреч с Пархисенко? Этого мало, Александр. По показаниям я уже говорил, а знакомство с убийцей вообще пшик. Тут даже сокрытие не пришьешь. «Знать не знаю, ведать не ведаю». Вот что он нам скажет. И если, как ты говоришь, у них свои люди там,- Онищенко ткнул пальцем в потолок,- сразу понабегут адвокаты, депутаты… Таких, как Гунин и Мучников, без хорошей доказухи трогать нельзя. Этих не запрессуешь. А вот мелких… Плятковского, к примеру… Мало ли что у него крыша съехала. Надо будет, обратно поставлю, не хуже какого-нибудь Фрейда.
— Бессмысленно,- покачал головой Дугин.- У них — система ячеек. Пархисенко выходит на Гунина, но он один. Плятковский может дать показания против Пархисенко, но тот и так у нас в кармане. Нам нужен второй уровень. Нужны доказательства — так ищи. Мы с тебя «собак» сняли, Паша, как думаешь, почему?
— Намек понял,- кивнул Онищенко.- Еще по кружечке?
— Хорош пока. А теперь слушай внимательно! Работать против Гунина и Мучникова ты будешь, это понятно. Но главная цель: расшифровать того, кто над ними.
— Какие есть предположения?
— К сожалению, никаких. Он с равной вероятностью может быть и дворником, и советником президента.
— Может, Филькин что-то нащупал? — предположил Онищенко.- Больно быстро он по башке получил.
— Вот и проверь! — Дугин взял сигарету, прикурил.- Нам около него светиться не хочется. А тебе навестить коллегу — нормально.
— Навестить я могу,- согласился опер.- Но, говорят, он вообще ничего не соображает?
— Состояние тяжелое,- подтвердил майор.- Но ты все-таки попробуй.
Лечащий врач Филькина на просьбу Онищенко ответил категорическим отказом. Наезжать было бесполезно. Вон Гелиманов даже к начальнику госпиталя ходил — ничего, кроме генеральской выволочки, не выходил.
— Я все понимаю, доктор,- покладисто согласился Онищенко.- Нельзя, так нельзя. Я знаю. Просто тут такое дело… Убийца ведь гуляет на свободе. Может, завтра он убьет еще кого-нибудь. Или явится сюда, чтобы доделать начатое. Потому что Валерий, скорее всего, знает, кто это. Нас ведь тоже просто так по головам не лупят. Ну раз вы говорите, что состояние критическое…
— Вот именно! — подтвердил врач.
Нас ведь тоже просто так по головам не лупят. Ну раз вы говорите, что состояние критическое…
— Вот именно! — подтвердил врач.- Даже сейчас мы можем его потерять.
— Это конечно,- согласился Онищенко.- Его жизнью мы рисковать не имеем права. Но с другой стороны…
— Что, с другой стороны? — насторожился собеседник Онищенко. Почуял подвох.
— А с другой стороны, не желая, как нам кажется правильно, рисковать жизнью Валерия, мы тем самым рискуем жизнями других людей. Причем, если посмотреть с точки зрения совести, то рисковать их жизнями мы с вами не имеем никакого права.
— А рисковать жизнью Филькина по-вашему — можно? — сердито спросил врач.
— Да, можно! — жестко произнес Онищенко.- Филькин — милиционер. Рисковать — его работа. Профессия такая.
— В данный момент он не милиционер, а больной! — возразил врач.