— Где-то я вас видел… — проговорил Матвеев, глядя на Жарова.
— Да?
Юра подумал немного…
— Вспомнил! — обрадованно сообщил он.- Прошлым летом. На празднике вы на палках бились!
— Бился,- признал Жаров.
— А мы на показательных работали. В самом начале. Не помните?
Жаров сдвинул брови, припоминая…
— А! Школа Зимородинского! Конечно, помню! — Он хлопнул Юру по спине.- Зимородинский — это рулез! Поздравляю! Как у него дела?
— В Корею уехал.
— Неужели насовсем?
— Нет, скоро вернется.
— Давайте — к делу,- громко сказал Логутенков.
— Виноват.- Жаров посерьезнел, выложил на стол стопку бланков, включил магнитофон на запись, нажал на кнопку «пауза».
— Жаров посерьезнел, выложил на стол стопку бланков, включил магнитофон на запись, нажал на кнопку «пауза».
— Начнем с дамы,- сказал Логутенков.- Итак, вы, Герасимова Дарья Денисовна, тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения, проживающая по адресу…
Дима подвез их почти до Дашиного дома. Мог бы и прямо к подъезду, но ребятам хотелось немного прогуляться.
Жара спала. Они шли по дорожке вдоль зарослей шиповника. Небо над ними было серое и низкое. Похоже, ночью пройдет дождь.
Даша взяла Юру за руку.
Они просто шли по дорожке, и им было очень-очень хорошо. А потом Даша тихонько запела:
— Я — цветок на длинной ножке,
В шапочке из льна.
Из слюды мое окошко.
Путь мой — узенькая стёжка,
Малая страна.
Я — цветок, глаза-росинки,
Веер из пера,
Синий плащ из паутинки,
Туфли из январской льдинки
Чище серебра.
Я — цветок пушистовекий,
Всадница огня,
Пряных снов, медка и млека.
Кто, жестокий, в человека
Обратил меня?
— Это Наташа сочинила,- сказала она.- Нравится?
Юра молча притянул ее к себе.
Они целовались, наверное, целый час. Сначала — прямо на дорожке, потом — на траве между жасминных кустов. А потом Даша встала, стряхнула с юбки одуванчиковый пух:
— Пора,- сказала она.- Ты на метро не успеешь.
— Я могу у тебя переночевать,- заметил Юра.- Тем более, Альбина на даче…
— Юрка, Юрка! — Даша поцеловала его сначала в левый глаз, потом в правый.- Не сегодня, ладно?
— Ладно,- покорно согласился Юра.
И они пошли дальше.
— А знаешь, Юр, вот раньше мне не было страшно, а теперь я боюсь.
— Теперь? — Матвеев удивился.- Почему теперь? Наоборот, теперь уже не так страшно. Теперь ими серьезные люди занимаются…
— Это верно… Но раньше, ну, до сегодняшнего, это было как-то, ну, может быть, не совсем взаправду. А теперь, после всех этих бумаг, протоколов…
— Это потому, что ты — бухгалтер! — важно объяснил Матвеев.
— Наверное. Вот мы и пришли! Пока! — Даша легко прикоснулась губами к Юриной щеке.- До завтра, милый.
Она открыла дверь подъезда, махнула рукой… Юра услышал, как застучали по лестнице ее каблучки, повернулся и направился к остановке, прикидывая, ходит ли еще транспорт или придется ловить тачку.
Лифты были заняты. Или сломаны. Причем оба. Даша подождала некоторое время и пошла к черной лестнице. Черную лестницу она не любила. Там вечно воняло мочой и экскрементами, лампочки не горели. Однажды даже пришлось перешагивать через пьяного. Каждый раз, поднимаясь пешком, Даша с тоской вспоминала старую квартиру Альбины. Конечно, та была поменьше и поскромнее, зато лифт работал всегда. Если бы она знала, что лифты опять стоят, попросила бы Юру проводить до дверей. Вот поставили замок на двери подъезда, а что толку? Даша сердито фыркнула. Хоть фонарь с собой носи, а то еще…
Жесткая ладонь сдавила Дашино лицо.
Одновременно чужие железные пальцы впились ей в предплечье правой руки. Даша замычала, рванулась, попыталась ударить свободной рукой… Руку перехватили и сдавили с такой силой, что Даша закричала, но ее крик утонул в смявшей губы, пахнущей табаком ладони. Нападавший развернул Дашу, поставил ее спиной к стене, втиснул колено между Дашиных ног, прижал к крашеной кирпичной кладке. Вспыхнул фонарик, осветил лицо девушки.
— Она,- негромко прохрипело где-то наверху.
Тот, кто держал Дашу, был почти двухметрового роста. Но был и второй…
— Тебя предупреждали, сучка? — поинтересовался этот второй.- Предупреждали! Что ж ты, дура, не поняла? — Грубые пальцы стиснули ее грудь.
Даша трепыхнулась, как птенец под кошачьей лапой.
Тут сверху послышались торопливые шаги. Щелчок: выключили фонарик. У Даши вспыхнула надежда… Жесткий палец ткнул ее в солнечное сплетение, и девушка мгновенно потеряла способность не только кричать, но и дышать.
— Позови меня с собой… — пропел пьяный голос.- Я приду сквозь злые ночи…
Великан буквально распластал по стене теряющую сознание Дашу, заслонил широченной спиной.
— Э, вы чё тут? — Пьяный остановился.- Стены обсыкать?
— Вали, козел! — негромко, с угрозой произнес второй.
— Кто козел? Я?! — Звук удара, еще один…
Тиски, сдавившие Дашу, разжались. Она почувствовала, как державший ее великан валится на пол…
— Позови меня с собой… — дребезжащий пьяный тенор удалялся.
Дыхание понемногу восстанавливалось. Она выпрямилась. Две темные кучи на площадке. Ее обидчики. Без признаков жизни.
— …я приду сквозь злые ночи… — донеслось снизу. Хлопнула дверь.
Даша опомнилась и стремглав бросилась наверх.
Глава десятая
Тачка остановилась сама. Даже раньше, чем Юра успел поднять руку. Новая «вольво», не худшей модели. Слишком крутая тачка, чтобы «бомбить» на ночных питерских улицах. И пассажиры ее тоже мало походили на самодеятельных таксистов.