— Милиция! — гаркнул Суржин, выдергивая из кобуры ствол.- Никому не двигаться! Дом оцеплен! Ты, урод, брось тесак. До трех считаю, потом…
Не дожидаясь счета, его друг, расталкивая «балахонов», бросился вперед, к дочери…
Если бы Петр стоял тихо, Суржин наверняка услышал бы шаги. Он таки их услышал, но слишком поздно. Успел подумать: «Попал! Бля! Попал, как…»
Суржин, хоть теперь и кабинетный работник, но по старой оперской привычке, вопреки инструкциям,- патрон в стволе. Сдвинул флажок и бей самовзводом…
Лет двадцать назад он бы успел, но теперь…
Тяжелый изогнутый нож-серп с хрустом опустился на предплечье. Пистолет упал. Суржин все же успел левой рукой перехватить второй удар, но тут шею захлестнула удавка. А в следующий миг кривое лезвие вспороло ему живот. Он еще успел услышать сзади глухие удары, а потом — короткий сдавленный вопль.
«Может, на крик кто… — успел подумать он. И еще: — Игорь будет ждать…»
Следователь прокуратуры по особо важным делам Игорь Геннадиевич Логутенков ждал Суржина почти до часа ночи. Трижды звонил жене, извинялся, что опаздывает.
— Ты хоть не очень пьяный? — с подозрением спросила жена.
— Совсем не пьяный. Степу жду, а он что-то задерживается.
— Странно,- проговорила жена.- Степа — человек обязательный. Я, Гоша, спать ложусь, мне завтра на студию к девяти. Еда — в холодильнике. Найдешь?
— Конечно. Целую. Спокойной ночи. Малышне тоже.
— Да они спят давно! До завтра.
Он не сказал супруге, что уже полтора часа безуспешно пытается дозвониться до Суржина по сотовому.
Так и не дождавшись друга, Логутенков уехал домой. Утром опять позвонил на мобильник. И опять безуспешно. А потом закружила текучка. Бумаги, выезды, допросы, опять бумаги… Вспомнил только в понедельник, звякнул Суржину на работу, поговорил с секретаршей, но внятного ответа не получил: вроде бы не было, но кто-то, кажется, видел. Логутенков очень строгим голосом попросил секретаршу, буде начальник появится, передать ему, чтобы срочно звонил в прокуратуру. Секретарша пообещала.
Глава третья
Оперативный дежурный был относительно молод, хотя вспахивал ниву общественного порядка уже шесть лет. Правда, офицерское звание он получил сравнительно недавно — восемь месяцев назад, после окончания «Стрелки», а раньше трудился здесь же, но помощником. Работенка непыльная, сутки через трое, да еще область: «заяв» мало, разве по весне, когда дачники, открывая сезон, обнаруживают разбитые окна и некоторый дефицит имущества, да еще выныривают из-под сошедшего снега дурно пахнущие «подснежники». А так — тишина. Спокойная работа да еще возможность подхалтурить охранником в свободное время. В общем, дежурный был молод, должность свою ценил, но излишним служебным рвением не отличался.
— Машина, говорите? Иномарка?
— Нет, «Нива».
— И никого внутри?
— Никого, мальчишки только лазают! — Старческий голос возмущенно задребезжал.
— А хозяин где? — Дежурный зевнул.
— Нету, я же говорю!
— Ладно,- буркнул дежурный.- Примем меры.
Положил трубку и потянулся за сигаретами. Ничего предпринимать он не собирался.
— Чего там? — спросил, не отрываясь от папки с ориентировками, оперуполномоченный Шилов, дежуривший сегодня и по причине отсутствия заявок ошивавшийся в дежурной части.
— Да так, херня. Дедок-стрелочник просемафорил: машину кто-то бросил у переезда недалеко от Мельничного.
— Давно?
— Вчера, говорит, не было.
— Проезду мешает?
— Да нет. Открытая стоит. Дедок, мудило, беспокоится, как бы пацанва чего не попортила.
Шилов оторвался от папки.
— Это ты мудило,- сказал он.- Ее ж разденут! «Глухарей» у нас мало? Тебе, блин, до фонаря: заяву зарегистрируешь и все. А материал нам, в УР [1] распишут. Пошли лучше участкового — пусть дачников опросит, кто владелец. А то, может, квасит он, или там еще чего… Или пускай ППС ее к нам оттащит. Все лучше, чем потом заяву по краже отбивать или вообще дело по глухарю заводить. А и то сказать,- Шилов с тоской поглядел на бумаги и захлопнул папку,- хрен с тобой, сам поеду! Может, там уже кража нарисовалась.
Когда Шилов подошел в переезду, то сразу увидел «Ниву». Хотя стояла она в сторонке, и, будь заперта, могла бы стоять, пока не заржавеет. Рядом крутился дедок в железнодорожной форме. Видно, тот, что звонил.
Шилов поблагодарил его и занялся осмотром транспортного средства. Средство было в исправности. Никаких внешних повреждений. Ключей нет. Ага! В кармашке противосолнечного козырька обнаружился техпаспорт и генеральная доверенность, выписанная на имя некоего Суржина неким господином Куролестовым. И выключенный мобильник. Шилов вполголоса выматерился. Бросают ценные вещи без присмотра, а потом бегут в милицию. Ищите, блин!
— Дед,- сказал он,- можно от тебя позвонить?
Спустя три часа, после безуспешного обхода дач, Шилов совместно с экипажем ППС пригнал «Ниву» к отделу. Составил протокол осмотра и вопросительно посмотрел на дежурного: может, не надо пока регистрировать? Пускай, мол, постоит под окнами. Объявится владелец — заберет. И пузырь еще нам поставит за нежную ментовскую заботу и свое раздолбайство. Однако дежурный не внял, мстительно шлепнул на протокол штамп и вписал номер. Иди и отрабатывай материал, Шилов, раз ты такой шустрый. Время пошло!