— Ага! — удовлетворенно проговорил толстяк, опустил руку на Дашин лоб, крепко прижал ее голову к столу.
Даша зажмурилась — свет бил прямо в глаза.
Толстяк пальцем оттянул Дашино веко, хмыкнул.
— Смелая девушка,- одобрительно изрек он и убрал руку.- Ахур, друг мой, выключи люстру.
Лампы погасли.
— Смелая девушка,- повторил толстяк.- И неглупая. Знаешь, почему ты здесь?
Даша молча мотнула головой. Молча, потому что боялась: голос дрогнет. Не столько от страха, сколько от холода. А на улице жара под тридцать… Схватить насморк в такую жару…
— Видишь, Ахур, она нас не боится. А может, мы — маньяки? — произнес Вячеслав Сергеевич с добродушным смешком.- Не веришь? Правильно. Мы не маньяки. Хотя мой друг Ахур,- кивок в сторону черноволосого,- большой затейник, когда дело касается молоденьких девочек и… — толстяк сделал интригующую паузу и подмигнул: — …мальчиков.
«Затейник» широко улыбнулся.
«А красивый мужик! — возникла у Даши совершенно неуместная мысль.- Только очень волосатый. Как шимпанзе».
— Не стану врать, что желаю тебе добра,- сказал Вячеслав Сергеевич. Словно невзначай, он начал расстегивать Дашину блузку.- Я никому не желаю добра. Мои американские друзья дали мне имя — Дефер. Ты ведь знаешь английский, зайка? — Его пальцы уже гладили Дашину грудь, теребили сосок. Пальцы были теплые и умелые.- Ты незаурядная девочка,- продолжал толстяк (брюнет за его спиной ослепительно улыбался).- Я сожалею, что ты — не одна из нас.
— Пока! — черноволосый красавец Ахур поднял палец.
— Может быть,- согласился Дефер.- Мы никого не принуждаем.
— Мы просто предупреждаем,- певучим баритоном поддержал брюнет.
Рука толстяка нежно ласкала Дашин живот.
— Но не следует нам мешать,- произнес Дефер ласково.
Пальцы его правой руки перебирали волоски на Дашином лобке, а в левой появился скальпель.
Даша напряглась…
— Не следует,- повторил толстяк и убрал правую руку.
Скальпель мелькнул в воздухе — и Дашины кисти освободились.
Она немедленно села и застегнула блузку.
Трудно сказать, чего она стеснялась больше,- обнаженной груди или лилового синяка на животе.
Она немедленно села и застегнула блузку.
Трудно сказать, чего она стеснялась больше,- обнаженной груди или лилового синяка на животе.
— Может, и ноги отвяжете? — сердито спросила она.
— Может быть.- Толстяк провел ладонью по Дашиному бедру, покрытому пупырышками «гусиной кожи».
Даша подавила желание сбросить его руку.
Черноволосый Ахур шагнул к столу с другой стороны, дотронулся до Дашиной шеи. Вот его руку Даша перехватила и яростно вдавила большой палец в болевую точку. Черноволосый даже не попытался освободиться, наоборот, улыбнулся еще шире. Боль, похоже, доставляла ему удовольствие.
«Точно, псих!» — подумала Даша.
А вот толстяк на психа не похож.
— Я жду! — высокомерно произнесла Даша.- Что вам нужно?
— Минутку, царевна,- проворковал толстяк.- Ах, какой материал! Верно, друг мой?
— Несомненно! — Брюнет облизнул ярко-красные губы.- Может?..
— Нет! — отрезал Дефер.
Даша вздрогнула. Голос Вячеслава Сергеевича, до этого мягкий, как бархат, неожиданно стегнул кнутом.
Брюнет вырвал руку — Даша его особенно и не удерживала — и шагнул назад.
В руке Дефера появилась цветная фотография.
— Дашенька, посмотрите хорошенько. Вам знаком этот человек?
Даша взяла фото. Качество было так себе, но изображенного на нем Даша узнала. Николай. Сатанист держал в руках стальной шампур, а на шампуре… Человеческое сердце.
Даше стало по-настоящему страшно, даже пот выступил на лбу.
Она подняла глаза: Вячеслав Сергеевич смотрел на нее. И он чувствовал ее страх.
— Таких, как он, Дашенька, в городе десятки, сотни,- ласково произнес Дефер.- Цена им — грош. Вы, Дашенька, лично для меня намного дороже. Но вы пока не наша, Дашенька. А он — наш. Наш грош, Дашенька. А наше мы никому не позволим трогать.
Он помолчал немного, предоставив девушке возможность обдумать его слова, затем продолжил:
— Я многое могу, Дашенька! Например, могу сделать так, чтобы вы забыли и его, и меня. И ваше согласие мне не требуется. А могу сделать так, что вы вообще забудете, кто вы и откуда.
— Меня будут искать! — возразила Даша.
— Возможно. Но вряд ли найдут. Вы, Дашенька, уснете и проснетесь в каком-нибудь турецком борделе. В полной уверенности, что находитесь там уже года три. И зовут вас не Даша Герасимова, а, скажем, Галя Семеняка.
Чернявый Ахур хохотнул.
— Нет,- задумчиво проговорил толстяк.- Для борделя вы, Дашенька, слишком хороши. Скорее, это будет гарем какого-нибудь африканского или арабского шейха… Я мог бы прилично заработать на этом теле, Дашенька! — Дефер легонько похлопал девушку по животу.- Но я не жадный. И вы мне симпатичны. Я не буду стирать вам память. И подставлять вашу нежную мышку черному жеребцу. Вы будете помнить все, Дашенька. Вы — умная девушка. И сами поймете, что можно, а что нельзя. Предупреждений больше не будет. Это — последнее. Вы понимаете меня, Дашенька?
— Вы меня запугиваете? — Дашин голос, несмотря на все ее усилия, дрогнул.
— Запугиваем? — Дефер ласково улыбнулся.- Запугивать… Такое доброе слово… Вы прелесть, Дашенька.
Вы чуточку испугались. Это вам даже к лицу. Нет, Дашенька, мы не запугиваем. Мы предупреждаем. У нас такие возможности, Дашенька, что даже турецкий бордель может показаться недосягаемой мечтой.