Воспоминание о том Разговоре Накануне Ухода Ба — на всю жизнь со мной. Программный Базар — Наследство, оставленное мне Прехитромудрейшей. И оно для меня — дороже всех мегаэквов и драгоценностей Мира Освоенных Пределов.
Программный Базар — Наследство, оставленное мне Прехитромудрейшей. И оно для меня — дороже всех мегаэквов и драгоценностей Мира Освоенных Пределов.
В тот вечер и особенно в ту ночь, проведённую нами на Берегу Вселенной, озарение посетило Риал, а за компанию и меня. Каждый из нас живёт у собственной Закрытой Двери, за которой хранятся ответы на все вопросы. Ключа от Замка, запирающего её, у нас нет, но мы всё равно пытаемся её открыть.
Не знаю, удаётся ли когда-нибудь хоть кому-нибудь проникать за неё, ключ отыскав, взломав замок, или иным способом.
Но теперь я точно знаю: некоторым удаётся увидеть свет, проникающий из-под Двери. Некоторым — по-над нею. Так бывает, если сама дверь в длину чуть короче дверной коробки, и либо нижний, либо верхний край (в зависимости от месторасположения петель) двери неплотно прилегает к «косяку», оставляя зазор. У древнеземных зодчих этот брачок назывался потрясающе:
«ДВЕРЬ СВЕТИТ».
Свет, просветливший нас, на том Звёздном Берегу подарил нам ответы на некоторые из вопросов.
37: «Как женщина»
Место действия: личная каюта субчифа «Пожирателя Пространства», Вольного Торговца, уже совершившего прямой прокол с ближней орбиты экскалибурской планеты Ти Рэкс к спейсбазе Танжер-Бета.
Время действия: Ночь, наступившая через несколько часов после причаливания и ошвартовки.
Действующие лица: ОНА, Принцесса (главная героиня пьесы) и ОН, Принц (герой-любовник).
Пьеса, если не подводит память: как минимум шестиактная. С бессчётным количеством интерлюдий.
Декорации: соответствующие.
Музыкальное сопровождение: эклектичное до изумления, но не умолкающее в пространстве каюты и в голове Главной Героини ни на мгновение.
Жанр: конечно же, синтетический неопостмодернистский симбиоз — псевдоприключенческая мелодрама, через эротические хэппенинги, откровенные цитаты, символистические навороты и детективные коллизии драматически переходящая в высокую трагедию, с элементами комедии положений, музыкальной драмы и комедии, чернухи, порнухи, более чем откровенной притчи и не менее откровенного трагифарса. Жуткий мут, ясный пень. Неизвестной в ОП модификации.
Такие вот жанрово-персоналийно-пространственно-временнЫе координаты феерического Мира На Двоих. Взрывообразно — как и положено порядочному миру, — родившегося в одночасье, просуществовавшего рекордно быстротечно, и прекратившего существование наутро, в момент ПОСЛЕДНЕГО поцелуя…
Разлетевшись на мельчайшие осколки, вдрабадан, как и положено.
Спустя недели и месяцы Номи со светлой грустинкой подумает:
«Могла ли я, изверившаяся и затравленная кисумуанская девчонка, вообразить, что меня наконец-то выпустит из тюрьмы собственных комплексов фритредер? Я не смогла бы даже заподозрить, что где-то во Вселенной меня дожидается именно такой ОН… Солид Т. Убойко, уроженец экзотической до изумления планеты, обретающейся в диаметрально противоположном от Кисуму краю Пределов. Фантастический любовник и искренний друг, кочевник-бродяга и правительственный агент, ковбой и наёмник, пират и каторжник, освояк и сержант имперской звёздной пехоты, любитель старинной литературы и страстный меломан, дипломированный социопсихолог и потомственный дворянин… рождённый в самом конце второго тысячелетия Космической эры, но отслеживающий родовые корни до последнего века второго миллениума ДОкосмической эры… с ума сойти, за тысячу лет до Первой Волны Освоения, с момента начала которой ведёт отсчёт наша эра!..»
Категорично отвечая сама себе, Номи решает:
«Ни за что не могла, дхорр забодай! Ни под жарким небом пент-Кисуму не могла, ни тем более — уже став фритредером сама.
.»
Категорично отвечая сама себе, Номи решает:
«Ни за что не могла, дхорр забодай! Ни под жарким небом пент-Кисуму не могла, ни тем более — уже став фритредером сама. Сказал бы мне кто, что долгожданное свершится и я стану Женщиной с самоуверенным мачо, который моментально записал меня в шлюхи, которого возненавидела с первого взгляда, несмотря на прямо-таки брызжущую из него сексапильность… Вот бы, ясный пень, посмеялась от души! И совершенно напрасно. Оказалось — ПРИНЦ. Да, да, именно ОН, истинный ОН, хоть смейся хоть плачь. И то и другое — от счастья, переполнившего в ту Ночь душу, разум и тело. Хотя, приласкай его Вырубец, даже не очень высок ростом, не говоря уж о том, что далеко не голубоглазый блондин… Но то, что нам нужно, никогда ведь не ожидает нас там, где мы его ищем. Разве нет?».
…Теперь Номи из принципа не включает ту Ночь в свою жизнь. Когда в жизни появляется хоть что-то хорошее, это уже не жизнь, а «малина». С жизнью — только плохое ассоциируется.
А та Ночь ассоциируется в памяти исключительно с переспелой, фантастически сладкой малиной, брызжущей соком при малейшем прикосновении… Точнее, клубникой. Клубничкой…
«Шоколадка с клубничным наполнителем», — пошутила Номи в антракте после третьего акта, и впервые в жизни почувствовала, что мерзкое словечко «чоко» произнесла свободно и естественно. Абсолютно ВСЁ в ту Ночь получалось свободно и естественно. Словно так и надо. «А так и надо, родная моя! Если бы этому не судилось свершиться, мы бы сейчас, ёжась от холода одиночества, гуляли по туннелям базы, потерявшись в жизненной пустыне. Одинокому везде пустыня, сообщил Чехов Антон Палыч, а этот классик ерунды не писал, уж будь спок!», — сказал ей женщник Сол. (Ещё цитата из устных высказываний Его Высочества С.Т.У.: «Я не бабник, Но-оми, я… женщник, во! Был бы я бабник, сотни девчонок на сотнях планет меня бы бы матюками крыли, икал бы да икал непрерывно! А меня, я уверен, незлым и тихим словом поминают: со-о-олнышко. Потому что согревал души, а не только трахал и дрых, удовлетворённо к стенке отвернувшись, как делают бабники…»)