По-моему, о таком короле любое королевство может только мечтать.
Лично Я бы за него тоже «мазу потянул», ясный пень.
…Тон, коим особа королевской крови изрекает требование, убийственно-ледяной.
— Требую немедленного прибытия старшего смены.
Браво, Джо! Только таким тоном и положено истинным Принцам разговаривать со всякими там смердами и плебеями.
— Ха! Будет комиссар сюда таскаться! — ухмыляется на экране морда сержанта-вертухая, призванного настойчивыми воплями Жжихло. Стражник, маячащий за спиной сержанта, вторит противным фальцетом: — Хи-хи-хи!
— Будет, — Джонни уверенно кивает, — прибежит как угорелый. Поди скажи ему, что через… — принц на мгновение замолкает, словно прикидывая окончательный срок, и продолжает: — …три стандартные минуты семнадцать секунд заключённые Специальной Камеры номер Четыре уйдут в побег. У тебя в аккурат, пёс, осталось времени позвать главаря, а у него — прибежать. И поторопитесь, а то не успеете.
— У спецузника мозги-и расжижились… — протягивает сержант, беззлобно, удивлённо как-то даже. По-ихнему это означает, что «крыша съехала».
— Время пошлО, — отрубает принц и отходит от люка, с виду просто металлопластового, но «способного пережить взрыв сверхновой», по словам Джо. Да-а, угораздило нас запроториться в тюрягу, всем тюрягам тюрягу!
А с виду не скажешь. Стены красно-кирпичные, грязные, пол серо-цементный, голый и холодный, нары двухэтажные типовые, постельное бельё самое простецкое, стол к полу принайтовлен, табуретки без спинок, экран спецкоммуникатора у люка, панели освещения на потолке, «толчок» с умывальником за полупрозрачной ширмочкой в углу, автономный игровой компут в противоположном. Запах типично тюремный, отвратный. Всё.
Я бы в такой дыре, даже будь она обыкновенной камерой, сдох от удушья суток через трое. Или выбрался бы из неё вон. Каким угодно способом. Даже в одиночку. Избранный нами (одиннадцатый по счёту план!) способ рассчитан на четверых, но я бы придумал и для одного — хочешь жить, умей вертеться. Древняя земная поговорка. Джонни повезло, он не клаустрофоб. И умеет ждать, ясный пень. Долго ждать. Похоже, дождался.
— Шууйя, а вдруг он не шутит?.. — хихикавший стражник умнее сержанта, а может, чуть более осторожен. — Он ведь никогда не откалывал ничего…
— Ладно, Щщипаак, беги, — кивает сержант. Экран гаснет. Мы переглядываемся.
Клюнули.
Соответствуя выработанному плану — мы с Кэпом Йо перемещаемся к экрану. Капитан становится с той стороны, где люк, а я на корточках присаживаюсь под коммуникатором; единственным относительно слабым местом в непробиваемом коконе, опутавшем камеру.
Капитан становится с той стороны, где люк, а я на корточках присаживаюсь под коммуникатором; единственным относительно слабым местом в непробиваемом коконе, опутавшем камеру.
Расчёт на то, что мутотень, соизволившая посетить нас, не исчезла. Мутотень — не магия, она посильней будет.
Против неё защит нету, подсказывает нам, сдаётся, сама она. По крайней мере — в информационно-энергетических сферах.
Словно извиняясь за то, что не помог нам в момент пленения, Свет возник, отбросил мутотень, и теперь она настойчиво подсказывает, как и что нам делать. Всем работа нашлась, по плану Света задействованы все четы…
— Пять, — она выходит из-за ширмочки, как ни в чём не бывало, словно отлучилась на минутку по малой нужде. Не вижу как у Биг Босса, а у меня челюсть на серый цемент отваливается моментально. Но как же…
— Они меня не воспринимают, ваши СВЕТлости, — Фея плавно, как настоящая балерина, скользит через камеру к люку, — когда я хочу оставаться незаметной, я остаюсь таковой. Этого парня, — проходя мимо нашего мафиози Щщайзза, застывшего на полушаге с приподнятой ногой, Фея трогает его плечо кончиками пальцев, — и его шайку я уже использовала разок, но он вряд ли вспомнит меня, хотя и остался у него на память о встрече шрам от луча… Тем более что программа использования не была выполнена. Танцующей в тот раз не удалось подкорректировать намерения поющей…
Она скользит дальше, останавливается рядом со «статуей» принца Джона, слева от него. В чарующе-прекрасных глазах Феи сверкают отблески внутреннего огня, снедающего её. Трико, обтягивающее одну из самых лучших женских фигур из виданных мною в жизни, уже не чёрное. Оно золотистое, переливчатое, кружевная пачка же, наоборот, чёрная теперь. Аромат, исходящий от нашей негаданно появившейся и нежданно пропавшей боевой подруги, напоминает мне родные запахи вольной степи…
— Он хороший мальчик. По-сути, ради него я и вернулась, а вовсе не ради моего собственного сына, как могло показаться, — говорит она нежно-нежно, и хотя на две головы ниже ростом, вовсе не смотрится маленькой в сравнении с дылдой Джо. — Танцевать для живущих очень тяжело, я знаю, что выдохнусь и жестоко поплачУсь. Но мне не привыкать, — она улыбнулась каким-то своим мыслям, и улыбка осветила юное и одновременно древнее лицо, — платить за своеволие по высшему разряду… Ну, мальчики, начнём, пожалуй?
И начинает она ТАНЦЕВАТЬ…
Ошарашенные и восхищённые, мы с Кэпом Йо не успеваем вымолвить ни словечка, когда Фея, кружась в ослепительном фуэтэ, тает и растворяется. Время растормаживается, Жжихло опускает ногу, делая шаг, принц Джо удивлённо смотрит налево, будто увидел танец Феи, и тут же загорается экран, явив нашим взорам физиономию немолодого роальда с мягким обручем комиссарского «хайратника» на седых волосах. Функционер скептически осматривает нас и говорит сержанту: