Ещё мы узнаём, что принцу предлагали перекраситься из золотого в красное, отречься и войти в РМС, но он отказался, ясный пень. Цесаревич ничего не имеет против магии как таковой, и даже против волеизъявлений народа ничего не имеет против, сказал Джонни-младший, «даже выраженных в радикальной форме, вплоть до свержения действующего правительства. Я признаЮ, что выигравшие имеют право устанавливать новый порядок, первым делом казнив олицетворение старого. Политика — грязная игра, так было, есть и будет. Кто выиграл, тот и прав. Но к этому конкретному новому порядку у меня лично — немалый счёт претензий. Каковые я и предъявлю ревмагическим властям предержащим при первом удобном случае…»
И ещё мы узнаём, ЧЕМ королевский род прогневил волшебные СветЫ. «Да-а уж!», — переглядываюсь я с Биг Боссом. «Что да то да!», — отвечает его взгляд. Любовь во всех мирах Любовь. Обоюдное центростремительное движение существ в объятия друг дружки — не укладывается ни в какие социальные рамки, не желает считаться ни с какими канонами.
Экскалибурцы узнаЮт от нас, вкратце, о перипетиях розыскного запредельного рейда в никуда. Узнают о реставрационных «раскладах» (мы передаём Джону-младшему привет от дяди, за который он нас искренне благодарит; при этом — намеренно умалчиваем о житии-бытии кузенов; впрочем, он и не интересуется их здравием). О положении на
фронтах — свежие новости, то, чего не знал Жжихло.
Узнают о реставрационных «раскладах» (мы передаём Джону-младшему привет от дяди, за который он нас искренне благодарит; при этом — намеренно умалчиваем о житии-бытии кузенов; впрочем, он и не интересуется их здравием). О положении на
фронтах — свежие новости, то, чего не знал Жжихло. О скорой победе реставраторов…
— Деньги и власть, — шептал Девятнадцатый Стюарт, — за это разумные убивают друг друга. Больше не за что… Экс ныне раздирают на части две группировки, не желающие делиться… хищники. Я ненавижу деньги и власть. Всеми фибрами.
— Какой ты умный, твоё высочество! — восхитился капитан. — И не скажешь, что аристократ в бог знает каком поколении!
— Кого тюрма уму-разуму учит, у кого забирает и тот, что был, — комментирую, вспомнив фальшивого, пещерного Джонни.
— Вашши СВЕТлости, блишжже к телу, — хрипит Жжихло, — мы мочим муссоров или как?
— Крови постараемся избегАть, — убеждённо говорит пацифист с воинственным именем Бранко.
— А ежели?.. — вопрошает профессиональный вор, и недосказанность повисает в воздухе — чьим-то приговором.
— Лично я уйду отсюда по трупам, — спокойно информирует принц, — ежели что.
Сквозь растительность видна бледная, как саван, кожа. Глаза, позабывшие солнечный свет — голубые искристые льдинки в мертвенном свете люминофорной панели. Я невольно ёжусь от суеверного восхищения. Ну прямо вылитый дядька его, Джимми. Настоящий Стюарт! Этот — уйдёт. Этого вусмерть достала незавидная участь, уготованная ему враждующими кланами. Меня бы на его месте — аналогично. Козэл-видбувайло, хорошенькая роль принцу досталась! Где-то ТАМ играют, а он — сиди тут, изнывай от чёрной тоски, майся в темнице… Что гнусней всего на свете — лишённый возможности предъявить счёт!
— Ежели что, оно конечно, знамо дело, ох-хо, — вздыхает Биг Босс.
— Ну что ж, займёмся ниндзялогией, — киваю и я. — Мне, братцы, сон снился, да не простой сон, а сон в ногу. Бывают в руку, а этот — в ногу. Вот только бы импульсный слоган какой-никакой надыбать, или нищак, хоть завалящий…
— Нищак это что есть? — жадно любопытствует профессиональный бандюга Жжихло.
— Это есть на моём родном наречии зовётся любой лучемёт, относящийся к классу эндеров, — отвечаю. — Производное слова «зныщуваты», то есть «окончательно уничтожать».
— Чёткая погремуха, мне по нутру, — лыбится наш новый кореш уголовник под неодобрительное покачивание головы моего капитана-пацифиста.
— Из спецкамеры выберемся, будет вам эндер, друг мой, — обещает принц, ещё один наш новый кореш.
И мы принимаемся изобретать очередной план, осуществление которого позволит, в частности, моим пальцам обхватить рукоять нищака. Мы всего лишь час как покорешились с экскалибурцами, человеком и роальдом, а уже понимаем друг друга с полуслова!
Вот что значит настоящая мужская солидарность. Плюс «товарищество по несчастью». Бутылку, которую опытный зэк Жжихло ухитрился протащить даже в спецкамеру, мы уже коллективно прикончили. Пару глотков не пожалев на дезинфекцию, ясный пень, моей пострадавшей от ударных репрессий макушки. Бутылка на четверых — это, конечно, несерьёэно, но если четверо закорешившихся мужиков ещё и оросят новорожденную дружбу выпивкой доброй, то это — судьба.
— Милорд Йонссон — наш Клинок, — серьёзно говорит Принц. Застенки революции, похоже, напрочь отбили у него чувство юмора — как почки. — Сэр Убойко и сэр Щщайзз — половины Гарды, а я сойду за Рукоять.
— Земеля, — растроганно говорит бывший подданный Джона Карла-старшего, казнённого папы нашего сотоварища по камере Джона Карла-джуниора, — слышь, кабы короля избирали, понял, я б за тебя мазу тянул. Веришь, да?!
— Верю. Но король, милый друг, это не должность. Это состояние души. Я так думаю. — Отвечает на полном серьёзе Наследник Престола, всеми фибрами души ненавидящий власть и деньги.