Поворачиваем с кривой улочки на широченную авеню, и тут же увеличиваем темп. Сужающаяся перспектива уходящей на восток, теряющейся в зыбкой дали, прямой как арбалетная стрела авеню заполнена толпами народу. И толпы эти энергично стремятся туда, прямо к восходящему в эти минуты солнцу. Мы устремлямеся с ними, затерявшись в.
Конечно, выглядим мы обычными, нормальными экскалибурцами. Хрен подумаешь, что у нас под цивильной одеждой спрятан арсенал, боевой мощи которого достаточно для ведения региональной войны средних масштабов. (Как мы раздобыли оружие на подземной базе реставраторов? Коммерческая тайна. Профессионалы мы или кто?! Чтоб мы — да не охмурили кого надо?..)
На куртяках, платьях, комбинезонах и головных повязках шагающих на восход экскалибурцев — роальдов и человеков обоих полов, — красные звездо-мечи. У нас с Биг Боссом точно такие же заблаговременно намалёваны на спинах. Шагают все быстро, но практически молча. Только шаги вразнобой по уличному покрытию грохочут, сливаясь с тяжёлым дыханиьм тысяч шагающих.
Шагают все быстро, но практически молча. Только шаги вразнобой по уличному покрытию грохочут, сливаясь с тяжёлым дыханиьм тысяч шагающих.
Странно. Никто не орёт, не скандирует, не выступает. Аж непохожи эти толпы на революционно сознательные массы. По крайней мере колонны, с которыми мы смешались. Нешумный народ эти местные. Сколько цивилизаций, столько и обычаев… Не всегда понятных чужаку. Запах от экскалибурцев исходит тяжёлый, мытьём они явно не злоупотребляют, носки, трусы и колготки меняют редко. В руках у некоторых шагающих — необычного дизайна, скрученные, я бы сказал, трубки. Зловещего, надо сказать, видона штукенции… И дома вокруг — мрачноватые с виду. Неярких тонов расцветка стен, консервативная массивность, никаких тебе окон во весь фасад. Невысокие, — два-три, реже четыре-пять этажей.
Столица тутошняя вообще город приземистый, небоскрёбы, супермаркеты и высокие технические сооружения скорее исключение, а не правило. И подземных сооружений здесь не любят почему-то копать. Наверное, потому и расползлось городище по всей планете. Практически вся суша застроена. Этакий неимоверно гигантский всепланетный двух-трёхэтажный Лондон девятнадцатого столетия докосмической эры. Хорошо, что мы неподалёку от королевского дворца возникли!.. Добирайся потом на перекладных дхорр-те откуда. Впрочем, не настолько уж неподалёку, чтобы быстренько пешком дойти. И терминалы наши, без связи с Сетью ОП, превратились в как бы «наручные счётные машинки»…
Через некоторое время мы сбавляем набранный крейсерский темп и откалываемся от хранящей напряжённое спокойствие толпы. Авеню раздваивается, словно её ленту режет прямо по середине острый угол дома. Строения необычно для канонов здешней архитектуры высокого, метров пятидесяти. Дом треугольный, и нескончаемые стены его, «омываемые» раздвоившейся авеню, всё дальше и дальше разводят «рукава» в стороны. Толпа утекала налево, мы же с капитаном топаем направо, на юго-восток. Как оно и положено. Символично, дхорр задери. Левые — налево, правые — ясный пень куда.
Добираемся до конца одной из вздымающихся ввысь стен треугольного безоконного домины. «Тауэр» местный, что ли?
Дальше вновь тянутся становящиеся привычными небольшие строения. Сплошняком, ни заборов, ни промежутков, от перекрёстка до перекрёстка. Не дома, а крепости какие-то.
Унылые места, ясный пень. Наши тени, тощие акселератки, тянутся за нами сзади и чуть справа, словно шлейфы неискупленных грехов.
Тротуаров нет. И ни единого транспортного средства в поле зрения. Куда мы попали?! Район борцов за сохранение экологии? Но почему ж тогда ни единой животины не видать? В городах подавляющего большинства терраформированных планет хоть какая-нибудь кошка бродячая, но прошмыгнула бы уже. И птиц с неба будто язык бога слизал… Навстречу лишь изредка попадаются прохожие.
Почему-то одни женщины, парочками и больше. И худенькие аборигенки, и более «плотные» челжи. Сравнительно шумные. Разговаривают, жестикулируют, одна даже засмеялась в голос. На нас внимания не обращают. Первым мужчиной, нам повстречавшимся кварталов через десять, оказывается скрюченный старикан, переволакивающий через улицу мешок, водружённый на… нечто вроде складной тележки, трубчатое сооружение о двух колёсиках. Подобные я видел в трущобах сотен планет. Похоже, экологическую нишу собак и кошек тут заполняют челов… стоп, а он кто?!
— Эй, дед, погодь-ка! — зовёт бродягу капитан. — На пару слов.
Дед опасливо оглядывается. По глазам понимаем — он человек. И… тикАет от нас человек этот спринтерски, будто увидел смерть с косой. Дхорр забодай, неужто «красные мечи» достали народ до мозга костей пяток?!
Переглядываемся.
Дхорр забодай, неужто «красные мечи» достали народ до мозга костей пяток?!
Переглядываемся. Пожимаем плечами. Идём дальше. Долго идём. Километра три. И выводит вдруг нас пустынный проспект, в южном направлении неожиданно «ломающийся» под прямым углом, к бурлящей, заполненной народом площади.
Сразу за углом, перегораживая короткий «послеизломный» отрезок — цепочка мужчин и женщин с лучемётами, скорчерами и давешними скрученными трубками в руках. К нам — повёрнуты краснозвёздными спинами. К толпе — стволами. Напирающая толпа, в отличие от шагающих колонн, не молчит. Большой хай ещё не поднят, но похоже, недалеко и до перерождения угрожающего ворчания в рёв. На головных повязках — золотые звёзды…