Остановиться — значит превратиться в мишень. Нужно довериться интуиции, инстинктам. Прежде всего — внутренней антенне, которая сама подаст сигнал тревоги. Самое главное — быть начеку и всегда иметь возможность для манёвра.
А Внутренняя эта, так сказать, Антенна, — наше подсознание. Если не подвергать сомнению незыблемость постулата, что бытие определяет сознание (мы и не подвергаем!), то подсознание — управляет бытием. В этом наше спасение. Во как! Продолжая ассоциативный ряд: Бог-муж Вселенной — это её подсознание. Сознание-то, «камешки»-Светы, она стремится выбрасывать из себя вон… и выбрасывает. Меньше думаешь — спокойней… спишь?
И мы, разумные, существуем потому как бы в тамбуре несущегося из вечности в вечность поезда. Тамбуре с двумя дверями, снабжёнными окошками. На стыке двух вагонов-миров, сознательного и подсознательного, Реала и Виртуальности в универсальном значении этих терминов. Смотрим туда в окошко, смотрим сюда, пытаемся сравнить, изнываем от клаустрофобии, и вынужденно обустраиваем свой убогий тамбурок.
От безвыходности именно его полагая Реальностью, плодом соития Виртуальности, то есть Бога, и истинного Реала, то есть Вселенной, оплодотворённой Его Способностью Творить… Но «Свет, Сияющий Во Тьме» отпирает одну из дверей.
Тем самым высвобождает подсознательные, истинные, реальные желания, и мы вдруг получаем бесценный подарок…
СВОБОДНЫЙ ВЫХОД.
И тогда дверь вагона-Вселенной нас перестаёт интересовать. Не может репродукция, сколь бы красочна и высококачественна они ни была, заинтересовать владельца подлинника…
«Самое грустное, — сказала вдруг Ба, — что на самом-то деле камешек сам по себе — это чушь полная.
Не может репродукция, сколь бы красочна и высококачественна они ни была, заинтересовать владельца подлинника…
«Самое грустное, — сказала вдруг Ба, — что на самом-то деле камешек сам по себе — это чушь полная. Свет сидит в тебе, во мне, во всех нас… И существа всех р-рас, условно именуемые шаманами, ведьмами, магами или волшебниками, всегда об этом знали. Или догадывались, или подозр-ревали, больше, меньше, не важно. В них Свет чуток поближе к Выходу располагается — и потому они, в отличие от НЕмагов, вполне могут осознанно управлять своими… э-э, отсветами, кое-что от Света бер-ря по собственной воле, а не дожидаясь… м-м-м, у Океана погоды. Что касается нескольких сотен пресловутых «камешков», именуемых «Светами», то, — сказала Ба, — я бы употр-ребила к каждому из них вот такой термин: Слесарь-Инструментальщик. Следовательно, мы, избранные в Носители — инструменты. Каковые, ясный пень, создаются, чтобы выполнить опр-ределённую работу. Думаю… м-м, конкретные Светы Высшей Степени осознания… м-м, в нашем конкретном случае правильный выбор сделали. Разумы и души вольных торговцев — подходящий материал для создания добротного инструмента.»
И мы обсудили наши конкретные «конкременты». Четвёртый Свет, Клинок, судя по всему — мера Зла, уравновешивающего меры троих прочих Светов. Добра, Совести и Справедливости. Звёздный Меч должен быть идеально отцентрован, только тогда его можно будет назвать Боевым Оружием, а не кухонным тесаком или палаческим орудием. И в отсутствии Клинка — мутотень по-прежнему будет проявляться хаотически…
Все Света такие, — озадачились мы с Ба в этой связи, — или наши особые? На этот вопрос ответа не было. Ррри мрачновато пошутила о том, что единственный Свет, возвещающий конец света — это Клинок.
И мы вздохнули. Но оптимизм, который в нас вселило осознание, что всё же имеется Сила, способная одолеть Тиа Хатэ, долго сокрушаться не позволил. Даже несмотря на то, что Ба решительно заявила: «Интуиция подсказывает мне, пора уходить на пенсию!».
Ну что ж, по её собственным словам: каждый/каждая/каждое выбирает под себя. Женщину, мужчину, религию, дорогу.
«Главное, — сказала ещё мне Ррри, на прощание, — никогда не позволяй использовать себя. Даже тем, кого ты любишь. Тем же, кого полюбишь ты сам, пожелай быть свободными — даже от тебя.»
И едва ли не самыми последними словами, услышанными мною от Ба, словами, значение которых я понял лишь теперь, когда она исчезла, были:
«Выбирать — значит отказываться.»
Она сделала свой выбор. Как бы тяжко ей ни было отказываться от Вольного Торговца и его Экипажа.
И от МЕНЯ…
Она любит — и поэтому освободила меня от себя. Скрупулёзно соблюдя все пункты нашего с нею негласного договора купли-продажи.
Спустя некоторое время после её исчезновения мы с Номи увидели Ррри во сне, который как бы и не сон, да? Причём не одну увидели. И обрадовались этому, как полоумные! Позднее, когда мне случилось «подцепить» полный Свет, уходя из национального банка Бирингуччи уже освещённым, я невольно подумал:
«Интересно, это величайшая мастерица торговых сделок замолвила словечко? похлопотала о приобретеньице, выгоднейшем для любимого подмастерья?..»
А тогда, стоя на берегу Океана, на краю Неба, отражённого в непосредственно породившей нас Воде, — мы, дети Бога и Вселенной, смотрели Им в глаза. И Ррри, прижимая меня к своему горячему боку, прошептала: «На небе ровно столько звёзд, сколько наших глаз…»