— …И ведь верно. — Конунг в изумлении поднял брови, когда монах с пятого на десятое изъяснил ему свои мысли. — Как же мы раньше не сообразили?
Фляга, доверху наполненная морской водой, была тщательно запечатана, и отец Целестин засунул её на самое дно мешка со своими пожитками.
В глазах святого отца этот скромный сосуд превратился в ценность, которую следовало беречь пуще глаза.
На лошадей увязали переметные сумы с припасами, покрыли их спины попонами?седлами. Торин и Видгнир с Гунтером проверили и перепроверили каждую деталь вооружения — железом нагрузиться пришлось изрядно, только конунг, не признававший кольчуги, по?прежнему был одет в старую проклёпанную кожаную куртку. Отец Целестин, подсознательно подражая истинным святым, взял с собой только неизменный мешок, как и встарь. Скромность украшает.
Как монах ни протестовал, Сигню облачилась в мужскую одежду взамен сшитой ею за время плавания из подручных материалов юбки, да ещё вдобавок выпросила у Снорри его броню. Парень, помявшись некоторое время, всё же уступил настойчивым просьбам красавицы, и теперь духовная дочь отца Целестина щеголяла в немного великоватой ей безрукавке с нашитыми железными пластинами.
Солнце, скрытое тонкой пеленой облаков, размытым жёлтым пятном взбиралось всё выше. Наступило время прощания.
Дружинники гурьбой высыпали на широкие мостки. Торин обнялся с Олафом, поклонился остальным, и вадхеймцы ответили тем же своему конунгу. Видгнира, Гунтера и отца Целестина долго хлопали по плечу, желали доброго пути, отпускали беззлобные шутки в адрес вырядившейся как на битву Сигню — «наша валькирия». Наконец Олаф велел подниматься на корабль, и «Звезда Запада» медленно, словно нехотя, стала отползать в море. С ладьи ещё что?то кричали, махали руками, когда белый кот неожиданно взлетел на верхушку кормового оконечья, распрямился как пружина и прыгнул на удаляющиеся доски пристани. Сигню ойкнула и прижала ко рту ладонь, но кот успел вонзить коготки передних лап в дерево мостков, оттолкнулся задними, и вот он уже сидит позади своей новой хозяйки на спине лошади, крепко вцепившись в серую попону.
— Он выбрал, — только и сказал конунг, глядя на смелого зверя.
«Звезда Запада» уменьшалась, уходя вдаль. Было видно, как убрали вёсла и бело?синий парус пополз вниз, едва трепеща на ветру.
Отец Целестин безучастно наблюдал, как увязывают нижние углы полотнища, как бросает на воду блики света шлем стоящего у руля Олафа. Вот и кончилось многодневное плавание, и сейчас ты стоишь на земле, где ещё никогда не бывал европеец?христианин. Зачем ты рвался к этим неизвестным землям, где ещё живут древние создания, где обитают дикие, не знающие Божия слова племена? Не знаешь… И вот прямо сейчас начинается новый, полный неожиданностей и сюрпризов путь незнамо куда, в какой?то другой мир, не известный доселе никому из смертных. Ты встретил множество созданий, в бытие которых не верил, считая их плодом воображения варварских народов, но ответь, поколебались ли твои убеждения, которые пронесены через годы и годы странствий? Тоже нет ответа. Зачем идёшь вслед за теми, кого судьба зовёт в Неведомое? И главное — почему именно ты, а не кто иной? Что за жребий тебе выпал, брат Целестин?
Они ещё долго смотрели за тем, как белое пятнышко уходит на юг, растворяясь в изумрудно?лазурном пространстве океана. Забыв об осторожности, о, возможно, бродящих неподалёку недругах, пятеро людей, связанные единой целью крепче самых близких кровных уз, провожали свой корабль до поры, пока он не превратился в почти неразличимую точку, а затем и исчез из виду.
Торин, потянув поводья, развернул коня.
— Ну, вперёд. Пусть нас направит Один!
Копыта лошадей ударили по траве, и вскоре маленькая гавань осталась далеко за спиной. Резвая рысь сменилась галопом — хотелось миновать прибрежный лес как можно скорее, тем более что Локи уже должен ждать возле мёртвой деревни. Строй сосен закончился на удивление скоро. Тёмный частокол вынырнул из редколесья, за которым разлилось широкое зелёное поле, усеянное пятнами летних цветов.
Локи сидел привалившись к бревну справа от пролома в воротах и скучающе жевал травинку.
Увидев всадников, он даже не пошевелился, только поднял глаза на Торина.
— Долго же вы, — недовольно проворчал он. — Ну что, готовы?
— Да, Лофт, — Торин спрыгнул с коня и подошёл к богу, — всё сделали, как ты велел. Мы можем ехать, вот твоя лошадь.
Локи наконец поднялся, отряхнул штаны и критически осмотрел предоставленного скакуна:
— Не хромой, и то ладно. — Несмотря на свой небольшой рост, он легко вскочил в седло. — Давайте все за мной!
Локи сразу направил коня через луг, к дальнему лесу. Все остальные, переглянувшись, последовали за ним, стараясь не отставать. Сигню пожирала глазами бога Асгарда — она впервые столкнулась с настоящим воплощённым духом лицом к лицу и даже несколько разочаровалась. Ждала здорового, высокого красавца, а тут какой?то худенький низкорослый мужичок с клочковатой бородкой и залысинами. Одно слово — Локи…
Гунтер, к слову, с Лофтом даже не поздоровался, демонстративно отвернувшись от былого соперника в делах амурных. Ныне германца занимала одна мысль: кем был тот лебедь, что появился над кораблём утром? Уж не Гёндуль ли?