«Но, чёрт возьми, её надо было как?то поставить, распилить надвое, да ещё заставить половинки сходиться друг с другом!» — думал монах, обходя вокруг северной части Врат и считая шаги. Когда он очутился возле щели с противоположной стороны, выяснилась длина полукружья — сто девяносто шагов.
«Не думаю, что произойдёт страшное, если я пройду обратно через щель». — Отец Целестин стоял перед проходом, который оказался не таким уж и узким. Раскинув руки в стороны, можно было едва?едва касаться кончиками пальцев зеркально?гладких, уходящих в головокружительную высоту стен. Монах осторожно вошёл в идеально прямой проход между монолитами, чуть приостановился и, не сумев побороть искушение, погладил ладонью ровную поверхность камня.
— Кто ты? Зачем пришёл? Чего ищешь?
Голоса смешались в голове, вопросы приходили ниоткуда, сыпались безостановочно. Пронеслись десятки самых разных картин, многие из которых были мимолётны и неразличимы. Вот стала видна впадина между холмами, два красных зуба находятся далеко друг от друга, у самых подножий холмистой гряды, в ультрамариновом небе сияет низко стоящая звезда. Со склонов спускается длинный поток людей, телег, всадников. Впереди человек на вороном огромном коне, в руках его обнажённый меч, которым он указывает прочим дорогу.
— Сюда! Колено Элиндинга возвращается на родину, оставляя смертные земли! — Его голос колоколом отдаётся в голове.
— Ярл Глердинг! — крики позади. — Это место указали Созидатели? Ярл Глер…
Всадник пересёк невидимую линию между скалами и исчез. За ним начали таять в воздухе все проходящие во Врата Миров. Крики, стук колёс повозок, плач детей…
Картинка сменилась. Скалы стоят намного ближе друг к другу. Никого нет. Только вот почему вершины Врат пылают ярким розовым огнём? Белая вспышка, и вдруг возникает стремительное крылатое тело дракона. Чёрного. Вытянутая красивая голова на мощной, украшенной зубцами шее, хвост извивается подобно длинному кнуту с остриём на конце. Дракон смотрит на тебя. Немного искоса, вывернув и наклонив голову как птица.
— Иди сюда! — призывает его шёпот. — Иди же! И их веди следом…
«Что со мной было? Ох, необычное это место, странное». — Отец Целестин озадаченно смотрел то на каменную стену, то на свою ладонь. Наконец он осторожно пошёл дальше.
Каждое движение отзывалось гулким протяжным эхом, чудились чьи?то голоса, звуки боевых труб, грохот давно минувших мировых потрясений. Врата Миров словно вбирали в себя всё то, что когда?либо происходило внутри границ Мидгарда, всё, чему были свидетелями за тысячелетия, пронесшиеся со дня Разделения.
Монах понял, что гранит, из которого они созданы, совсем не похож на простой камень, а… Он словно живой! И погибнет эта жизнь в день, когда обе половины Двери соприкоснутся. Он живой. Он не хочет умирать.
Отец Целестин ещё раз коснулся гранита, и пришло новое ощущение — скала двигалась. Двигалась медленно, незаметно, но неотвратимо.
Тогда отцу Целестину стало по?настоящему страшно.
Он опрометью бросился к далёкому, светящемуся живой зеленью выходу из мрачного ущелья, читая про себя молитвы, и только когда выскочил наружу, судорожно глотая воздух, позволил себе оглядеться.
— Ну как? — проскрипел Локи. — Хороша была прогулка?
Монах был бледен, на лбу выступили капли пота и настроения отвечать на глупые вопросы он не имел никакого.
— Скоро станет совсем темно, — сказал Торин. — Лофт, ты знаешь время, когда можно войти в Дверь?
Конунг озабоченно посмотрел на небо, где по?прежнему неслись на восток облака.
— Это не моя забота. — Локи кивнул в сторону сидящих на траве у подножия скалы Гёндуль и Гунтера. — К ней все вопросы.
— Не подождать никак? — поморщилась Гёндуль, отрываясь от пустого, но оживлённого разговора с германцем. — Мы с девочками сделаем всё, что надо, и без твоих слов, Локи.
Она поднялась на ноги и с постным лицом повернулась к северу, явно прислушиваясь к одной ей слышным звукам.
— Да, время уже, — сказала валькирия чуть погодя. — Пока, мальчики. Встретимся по ту сторону Врат. Я вас одних с дурачком Локи не оставлю…
Локи зашипел от ярости, но Гёндуль, подмигнув расплывшемуся в улыбке Гунтеру, невозмутимо скрылась за скалой. Послышалось хлопанье крыльев, и белоснежный лебедь взмыл в воздух, делая круг над Вратами. Затем валькирия стала подниматься выше и выше, пока не исчезла среди туч.
— Посмотрим, посмотрим… — Локи отошёл в сторону, жестом подозвал остальных и уставился в небеса. Некоторое время ничего не происходило. Вдруг на западе облака закрутились во всё ускоряющемся вихре, потом появился разрыв и проглянуло розовое закатное небо. Разрыв увеличивался всё больше и больше, пока на западе не образовалось большое округлое поле чистого неба. Облака обходили овал стороной, будто воды реки, текущие вокруг острова, разделяющего её на два рукава.
— Здорово! — восхищённо сказал Видгнир. — И что теперь?
— Теперь? Пойдём со мной. — Локи вернулся к расселине и, встав к ней лицом, указал в уходящий на запад коридор.
— Звезда Сил должна светить оттуда. Времени, чтобы пересечь границу, будет в обрез.
Далеко?далеко виднелась полоска западного выхода из щели. Проглядывал кажущийся очень узким участок чистого неба над холмами, и, по мнению отца Целестина, за время, пока звезда минует его, всем шестерым пройти грань Миров никак не удастся, а тем более — протащить лошадей, которые наверняка будут упираться. Ни один здравомыслящий конь не полезет в гулкую тесную расселину по своей воле.