— Вот что, мальчики! — заявила валькирия. — Я вас провожу, пожалуй, паче что у вас один конь считай что без поклажи. — Она ткнула большим пальцем на груду обгоревшего тряпья и меха, лежавшую рядом с костром.
Действительно, теперь на лошадь были увязаны только сумы с оставшейся едой, которой и так много не сохранилось.
Гёндуль прицепила к одной суме обломки своего красивого щита, меч сунула эфесом вверх в правый мешок и удивительно легко вскочила на спину коньку. Монах, тяжело вздохнув, подумал о том, что теперь не только его лошадке придётся потаскать на спине тяжестей.
— Ну, теперь можно отправляться, и да помогут нам в пути боги! — Видгнир взял поводья, но всплеск пламени заставил его оглянуться. Костёр Одина, выбросив вверх облако белых искр, словно попрощался с людьми и начал угасать. Последний язычок огня полыхнул в воздухе, когда замыкавший маленький отряд конь Торина уже выступил за пределы чёрного пятна гари, окружавшего исполинский валун.
Первое время ехали молча, и только Гунтер, по своему обыкновению, насвистывал что?то очень грозное и воинственное. Если все происшествия последних суток и подействовали как?то на него, то германец не желал подавать виду, оставаясь по?прежнему вызывающе невозмутимым. Даже Гёндуль, чье жизнелюбие вчера вечером хлестало через край, сейчас походила на грозовую тучу в золочёном шлеме. Гудмунд смотрел на спутников с невыразимым почтением и боязнью. «Да, досталось нынче парню, — понимающе кивал головой отец Целестин, стараясь покрепче держаться за поводья. — Удивительно, как этот провинциал исландский не рехнулся умом от всего увиденного. Даром что старший сын конунга…»
Лошадки трусили по снегу своим излюбленным аллюром — не то шагом, не то рысью, и скоро далеко слева, на севере, появились чёрные линии скал на краю Скага?фьорда. Некоторое время Гудмунд искал подходящий брод через вчерашнюю речку — тот, через который переходили поток раньше, успели проехать, а возвращаться не хотелось. Только когда лошади осторожно прошли через неглубокую, но очень быструю и холодную воду, Гёндуль решилась заговорить с Торином:
— Вот что я хочу тебе сказать, конунг… Ой! — Конёк резво перескочил через довольно глубокую яму, и валькирия едва удержалась в седле. — Тьфу, если на четырёх ногах такая тряска, то как же на Слейпнире?то ездить? А, так вот, слушай сюда, Торин.
— Тьфу, если на четырёх ногах такая тряска, то как же на Слейпнире?то ездить? А, так вот, слушай сюда, Торин. Слух о вашем походе уже по всему Мидгарду прошёл и, похоже, коснулся не только ушей Асов и добрых богов. Иначе что ётунам от вас бы понадобилось? Я с Тором потом парой слов перемолвилась, и решили мы, что не хотели они вашей смерти.
— Как так? — не понял Торин. — А тогда чего же? Зачем великаны на нас накинулись?
— Вот и про то же! — кивнула валькирия. — Сам посуди, какой смысл нападать на пяток смертных такими силами? Отчего их столько пришло? И заметь, вход в Ётунхейм далеко от места, где мы стоянкой встали. Да захоти они нашей смерти, ни от кого бы и косточек с угольками не осталось ещё в самом начале. Опять же — жидким огнём ётуны только меня пронять хотели и никого больше. И вот ещё что…
Гёндуль запнулась, будто раздумывая, говорить дальше или нет, но тут вмешался Видгнир:
— Говори, воительница. Нам надо всё знать. Догадываюсь, ётуны нас, верно, схватить хотели?
— Похоже на то. Тор сказал, у некоторых бичи с собой были. Такими плетями, если умеешь, кого хочешь связать можно, а ётуны — великие искусники в том деле. В древности огненных великанов «Пламенными Кнутами» ещё именовали. Это когда они ещё Потерявшему Имя служили. Ну а ещё скажу, что, когда мы с Локи над морем сюда, в Исландию, к Одину летели, привиделась нам Ночная Всадница на крылатом волке.
— Ночная Всадница? — прищурился отец Целестин. — Это ещё кто?
— Этим именем боги называют ведьм, которые ездят на волках, — нетерпеливо пояснил Видгнир. — Что, уж и в сагах никогда такого названия не встречал? А ещё письменник!
— Извини, вспомнил. Ты продолжай, Гёндуль. — Монах с обидой глянул на Видгнира: молод, мол, ещё, чтобы замечания такие делать. Вот кто?кто, а монах?бенедиктинец разбирается в сагах и легендах получше твоего. Недаром девятый год среди норманнов живёт.
— Дело в том, что у богов и валькирий на ведьм чутьё, — рассказывала Гёндуль. — И Локи и я приняли обличье лебедей, когда он, из Междумирья возвращаясь, меня случайно встретил. Ну по старой дружбе вдвоём к Одину и отправились, прежде у Тора в Бильскирнире передохнув. А, считай, когда до берегов Исландии и десятка лиг не осталось, Локи тень приметил в облаках и сразу понял, что ведьма это. На запад летела. Мы за ней. Потом как на безоблачное место вышли, оказалось, что старуха на таком чудище восседает, что душа в пятки уйдёт, если увидишь. Волчище чёрный, и с крыльями, как у летучей мыши. Я таких в жизни не видывала. Попробовали мы догнать — не вышло, ведьма снова в облака скрылась, там мы её и потеряли. Вот теперь думаю, что ей на западе надо было? Да ещё и Локи заметил, что такие чёрные крылатые волки — Гармова семени твари — только в Междумирье встречаются. Видел он там таких. Тебя, конунг, это ни на какие мысли не наводит?