Сигню спряталась за спину святого отца, Видгнир с Торином настороженно встали подле них, наблюдая, как Локи сложил из нарубленного хвороста громадную кучу и сам отскочил в сторону. Гюллир слегка потоптался, примериваясь, втянул в себя воздух и внезапно с шумом выплюнул из пасти горячую струю тугого яркого пламени. Часть веток с вершины кучи слетела от её напора, но остальные мгновенно занялись, да так, словно в костре лежал подсушенный сосняк, а не ольха да берёза.
— Я не перестарался? — с озабоченностью в голосе спросил дракон у Лофта, но тот только рассмеялся:
— Спасибо, Гюллир, всё прекрасно! — и, посмотрев на остальных, впервые видевших такое чудо, добавил: — Ну что застыли как идолы? Поесть бы надо, а потом спать!
На этот раз всегда мгновенно засыпавший отец Целестин долго ворочался, не находя успокоения. Весь вечер никто почти и слова не вымолвил, несмотря на все попытки Локи делать вид, что дело если уж не хорошо, то поправимо. Сигню вот, думая, что все уснули, плакала тихонько. Торин с Видгниром ни на кого и смотреть не хотели и упорно отворачивались от Гунтерова мешка да одежды, у костра лежавших. Эх, тяжко на душе… А Лофт, спрашивается, куда смотрел? Отчего опасность не отвёл?
Едва начало светать, когда монах высунул взъерошенную голову из?под накидки и, прищурясь, огляделся. Локи, как обычно стороживший большую часть ночи, должен был сидеть около костра, но отчего?то…
Отец Целестин резко сел и на всякий случай нашарил кинжал. Торин и Видгнир спали, Сигню давным?давно посапывает рядом с затухающим огнём.
Торин и Видгнир спали, Сигню давным?давно посапывает рядом с затухающим огнём. Дракон невдалеке развалился, крылья раскинув. Чёрт возьми, а где Локи?то?! Куда этот подлец делся?!
Монах уже хотел будить Торина, когда со стороны реки послышались хруст веток и негромкий разговор. Вслушавшись, отец Целестин различил голос Локи — его скрипучий тенорок ни с чем не спутаешь. А второй…
Ну конечно, Гунтер!
Спустя мгновение и тот и другой подошли к костру. Германец выглядел предельно уставшим, диковато озирался и отчего?то держался за штаны, кроме которых, на нём ничего не было. Ни он, ни Локи не приметили тихо наблюдавшего за ними монаха, а святой отец расслышал произнесённые уже шёпотом слова маленького бога:
— Мне думается, что не надо им про это рассказывать. Откровенно говоря, я тебе даже завидую…
И ухмыльнулся Локи глумливо.
Глава 15
ХИМИНБЬЁРГ
Подробности Гунтерова приключения так и остались неизвестными. Когда бурные проявления радости поутру стихли, все накинулись на него с расспросами. Гунтер упорно отмалчивался, краснел и заявлял, что ничего не помнит. Локи сообщил только о том, что он вышел ночью к реке, поискал маленько, да и обнаружил германца в полубессознательном состоянии на берегу. Особенно им никто не поверил, но коли не хотят говорить правду, то и не надо. Значит, причина есть.
Отца Целестина, конечно, терзали странные подозрения, тем паче что германец после этой истории стал необычно смущаться, особенно когда про переправу в разговоре упоминалось. А Локи, глядя на Гунтера, едва смех сдерживал. Любопытство монаха было удовлетворено лишь пару дней спустя, когда отряд, обогнув вдавшийся к югу язык Огненных Болот, вышел к предгорьям Химинбьёрга. На дневном привале отец Целестин присел возле круглого, заросшего мхом валуна, намереваясь чуток вздремнуть, и случайно подслушал, как Гунтер и Локи, разлёгшиеся невдалеке, шёпотом обсуждали неких духов рек. Монах весь обратился в слух, и пусть различал лишь отдельные фразы, ясно представил себе картину того, что именно стряслось с германцем.
— Ещё скажи спасибо, что только этим всё и обошлось, — втолковывал Гунтеру Лофт, — да ещё я рядом оказался. Думаешь, так просто было упросить этих красавиц тебя отпустить? Что ни говори, но Силой духи рек тоже не обделены. Смертные зовут их никсами, кстати…
— Так чего ж им моя?то сила потребовалась? — угрюмо ответствовал германец. — Их полтора десятка, а я один…
Локи захихикал и потеребил бородку.
— Они не умеют принимать другого облика, кроме женского. Ну и где им… — Он понизил голос так, что отец Целестин при всём желании не смог понять дальнейших слов. Тем более что и так всё было ясно. Монах ещё в Вадхейме записал несколько легенд о владычицах рек и озёр — водяных духах, которые похищают людей (причём исключительно мужчин) и удерживают их у себя, требуя только одного…
Не повезло Гунтеру. Хотя это смотря с какой стороны посмотреть…
Отец Целестин, дабы отогнать греховные мысли, пробормотал несколько псалмов Давидовых, встал и, желая растрясти оставшийся после сытного обеда — Гюллир с утра принёс пойманного в горах барана — ком в желудке, взобрался на крутой пригорок, у склона которого отряд остановился на краткий отдых.
Туманы Сокрытых Гор остались лигах в двадцати к востоку, за рекой, поблёскивающей сейчас в лучах вышедшего из?за облаков солнышка. До Химинбьёрга оставалось идти совсем немного — день от силы, и окажешься возле серо?красных гранитных скал. С утра наступившего дня Локи велел быть вдвойне осторожными, ибо, миновав Огненные Болота, что простирались к западу от реки, отряд лишился единственной преграды, отделявшей его от Железного Леса. С сопки пристанище Ночных Всадниц просматривалось отлично — тёмная полоса на северо?востоке, в трёх дневных переходах.
По правую руку осталась усеянная кочками равнина бескрайних трясин — даже днём и при солнце над ними висело постоянное оранжевое зарево от бьющих в небо огненных стрел. А вдали, на севере, гигантским тёмным монолитом над снежными вершинами Небесных Гор нависала гора Имирбьёрг.
Но не тень логова Нидхёгга беспокоила отца Целестина и всех его друзей, кроме, пожалуй, ещё не отошедшего после приключения на реке Гунтера. Монах повернулся лицом к югу и вдохнул дувший оттуда ветерок. К аромату степных трав примешивался едва ощутимый запах дыма — да не простого, а горьковатого, словно в той стороне палили уголь или смолу. Очень?очень далеко Небесные Горы расходились на два хребта, восточный кряж круто отходил в сторону от основного. И отец Целестин даже своими слабеющими с возрастом глазами мог рассмотреть непроглядно?чёрную полосу, затянувшую Химинбьёрг на юге.