Сердце дёрнулось в груди, пропустило два удара и забилось в два раза быстрее, когда мгновенная светлая тень метнулась от ближнего угла под одну из лавок. Монах судорожно утёр рукавом пот, выступивший над верхней губой, и широко раскрытыми глазами посмотрел на вставшую у скамьи на колени Сигню. Всё?таки нервы у девчонки покрепче.
— Ну, иди сюда, хороший, иди… — Отец Целестин понял, с кем Сигню ворковала, только когда она вытащила на свет поджарого белого кота. Котище не отбивался и только едва заурчал, когда Сигню подхватила его, подняв на руки.
— Это наш кот, — сказала она, осмотрев зверя, безвольной тряпкой повисшего на руке.
Отец Целестин понял, что Сигню имела в виду по словом «наш». Кошки такой раскраски встречались по всей Норвегии, Швеции и Дании. Белых домашних хищников можно было найти везде, где хоть ненадолго селились викинги. Отличительная особенность породы «норманнских» котов состояла в рыжем пятне возле хвоста и исключительно густой гладкой шерсти. В первые годы жития в Вадхейме монах бывал вместе с Торином в самых разных поселениях на побережье Норвегии и Швеции, и везде бродили эти вот белые с рыжим пятном звери, — окраска сохранялась стойко даже при браке с «посторонними» котами.
В таких помётах хоть часть котят имела рыжий знак рода. Значит, и Хейдрек вывез на запад своих любимцев.
— Его нельзя тут бросать. — Сигню прижала кота к груди, словно боясь, что отец Целестин сейчас потребует выбросить ненужную тварь, но у монаха и мыслей похожих не возникло.
— Конечно, конечно, — закивал он. — Его надо отнести на корабль, пусть живёт с нами.
Осмотр остальных помещений тоже не принёс ничего хорошего. Режущее глаз отсутствие людей нагоняло на и без того пребывавшего в чёрной меланхолии монаха ещё большую тоску. В последнем покое, где наверняка жила большая семья, отец Целестин сделал леденящее кровь открытие. Превозмогая страшную вонь, он обследовал весь покой в поисках её источника и наткнулся на мёртвого, полуразложившегося младенца в деревянной люльке. Подавляя подкативший к горлу скользкий рвотный комок, святой отец зажмурил глаза и, стащив со стоящей рядом лавки чёрно?бурую, видно медвежью, шкуру, накрыл ею маленькую могилу и её обитателя вместе с шевелившимися белыми червями.
Сквозь зубы пробормотав молитву за упокоение пусть и некрещёной, но безвинной души, отец Целестин быстрым шагом пошёл прочь из мёртвого жилища.
Торин и его помощники уже рубили на куски низверженного идола. На конунга было жутко смотреть — в такой ярости монах не видел его даже в ночь штурма Вадхейма данами.
И вдруг со стены раздался крик Снорри, и тотчас щёлкнула тетива самострела.
— Скорее сюда! — мгновение спустя надсадно закричал Снорри. — Я подстрелил его! Скорее!
Все опрометью бросились к воротам, вынимая на бегу оружие. Сигню перебросила кота в левую руку, а правой вытащила короткий, почти игрушечный меч, то ли в шутку, то ли всерьёз подаренный когда?то Видгниром.
— Кого высмотрел? — Тяжело дышащий конунг поднял голову, закрываясь рукой от бьющего в глаза солнца. Снорри, стоящий на верхних мостках, идущих вдоль всего частокола, ткнул рукой куда?то за ограду:
— Там был человек! Подползал в траве сюда! Кажется, я в него попал!
«Господи, а вдруг это кто свой был?» — испугался отец Целестин, но немедля отверг нелепое предположение. Все свои лежали в костре…
Торин и полдесятка дружинников, закрывшись щитами, выбрались через пролом наружу и, следуя указаниям Снорри, отыскали тело. Схватив незнакомца за ноги, они подтащили его к воротам и занесли внутрь ограды.
— Насмерть, конечно… — разочарованно протянул конунг, оглядывая труп дикаря с торчащей из черепа стрелой.
— Жаль… Была бы жертва Одину! — послышался озлобленный голос Эрика. Остальные промолчали, глядя на простёртое на земле тело, но, похоже, с Эриком соглашались.
— Никогда таких не видел. — Торин присел рядом, поманив отца Целестина. — Кто это? Из каких племён будет?
Монах пожевал губами. Да, вот ещё загадка. Человек не подходил по виду ни к одной известной ему расе. Похожих людей он видел в Индии, но только похожих. У этого кожа бронзовая, с красноватым оттенком, глаза по?восточному узкие, нос с горбинкой. По лицу ни на негра, ни на европейца, ни на араба не тянет. Волосы цвета воронова крыла с просинью, в косицу позади увязаны. Монах нагнулся и, одолевая отвращение, повертел в руках мертвецкую голову.
«Форма черепа похожа на азиатскую, — заключил он. — Но отчего столь странный цвет кожи? Не пойму. Или это новый народ, какого на Востоке ещё не видели, или я съем свою рясу!»
— Не знаю, — сознался отец Целестин. — Я тоже первый раз такого вижу.
Торин понимающе кивнул и обшарил одежду мертвеца, состоявшую только из штанов да широкой рубахи. Сдёрнув что?то с его шеи, конунг продемонстрировал костяной кинжал и ожерелье из клыков крупного зверя.
— Я тоже первый раз такого вижу.
Торин понимающе кивнул и обшарил одежду мертвеца, состоявшую только из штанов да широкой рубахи. Сдёрнув что?то с его шеи, конунг продемонстрировал костяной кинжал и ожерелье из клыков крупного зверя. Ладно, хоть не человеческих…