— В какой ещё подземный мир?! — Отец Целестин вспомнил слова Гладсхейма о том, что в Исландии есть прямые ходы туда, а если ещё сопоставить речи Локи и рассказы Хёгни про великанов огненных, да разбавить всю эту мешанину вдолбленной в монастыре христианской мифологией, то картина получалась откровенно устрашающая. Даже если плюнуть на всех богов, духов и великанов с драконами скопом, в любом случае доброму католику слова об огненных подземельях ничего хорошего не сулят.
— Тот, кого кличут во всех мирах Потерявшим Имя или же богом?великаном, в этих землях крепость свою держал. — Один посуровел лицом, ему было явно неприятно про это говорить. — Ещё во времена первого изменения мира Созидатели, видя гнусности и непотребства, им чинимые, вместе с ратями людей и иных народов изничтожили и крепость, и всех, кто, как думалось, был в ней, а Потерявший Имя сгинул навеки. Земли сии ушли под воду, но когда вновь были исторгнуты из глубин, оказалось, что часть духов и живых тварей из сонмища Потерявшего Имя всё это время обитали в подземельях крепости и, вернувшись в верхний мир, принялись за старое. Хорошо, хоть земля эта теперь островом стала и с краями другими не соприкасается, а то такое бы началось! Мы — духи, Асы — как могли боролись с наследством Духа Тьмы и преуспели в том: ныне многие из его порождений либо изничтожены, либо же изгнаны из Мидгарда. Но есть в подземельях сего острова и такие монстры, против которых бессильны боги — вы называете этих существ ётунами, огненными великанами. Ещё им имя было «сигелвар», что на одном из забытых ныне языков означает «сажа солнца». Спаслось их тогда немного, да и днём они не выбираются на поверхность, а когда всё же появляются — далеко от нор своих не отходят. Вот те подземелья Ётунхеймом и называют. Не пойму, конунг, зачем тебе понадобилось ломиться в обиталище ётунов — там смертным делать нечего… Ох, своенравны вы, люди!
— А отчего Асы против великанов ничего поделать не могут? — Торин старался обойти неприятную тему. Попрёки самого Одина кого хочешь приведут в смущение. Один же задумчиво пригладил правой рукой волосы, но всё же дал ответ:
— Ётуны — они ведь тоже духи, да и не слабейшие отнюдь. Некогда они первыми среди слуг Потерявшего Имя числились, повелителю своему не за страх службу неся. Мы, Асы и Ваны, да родичи наши — вот Гёндуль возьми хотя б — тварям огненным в мир широкий выйти не даём, зло чинить не дозволяя. И то ладно.
— Ничего, — встрял Локи, — как миры разделятся навеки, так и ётунам крышка вместе с вами всеми. Они тоже силу с обликом телесным потеряют, как и ты, Один. Только у тебя?то путь назад есть. Хватит тут рассусоливать, решайся: остаешься или…
Речи его прервал звук сочной затрещины и немедленно последовавшие стоны Гунтера. Германец, похоже, слегка переборщил — Гёндуль, рассердившись, едва не снесла ему полчерепа ударом могучей ручищи. Гунтер на четвереньках отползал от поднявшейся на ноги валькирии, пронзавшей его свирепым взглядом.
— Мал ещё, чтоб такие вещи мне говорить, щенок! — пророкотала своим гулким басом дева.
Гунтер на четвереньках отползал от поднявшейся на ноги валькирии, пронзавшей его свирепым взглядом.
— Мал ещё, чтоб такие вещи мне говорить, щенок! — пророкотала своим гулким басом дева. — Ща как…
И она занесла ногу, чтобы дать Гунтеру пинка. Прочие начали было опасаться за его жизнь, но Гунтер каким?то лягушачьим прыжком отскочил за спину Одину, и намечавшийся удар пропал втуне. Гёндуль, потеряв равновесие, грузно плюхнулась на камень, ворча сквозь зубы что?то непозволительное представительнице прекрасного пола. Локи ехидно ухмыльнулся, косясь на выглядывавшего из?за плеча Одина Гунтера, на чьём лице явно было написано удивление и обида. И что она взъелась, а?! Ведь ничего такого и не сказал… Сама же первая начала!
Гёндуль, поправив съехавший на ухо шлем, смачно харкнула в огонь, всем своим видом воплощая оскорблённую непорочность.
— Ладно, полечу я, что ли, и так засиделась, а дел невпроворот ещё.
— Никуда ты не полетишь! — заявил Один. — Вот сейчас с конунгом договорю, и уйти мне надо будет. А ты ночь с ними проведёшь, от опасности охранишь, если что. Сама знаешь, места тут какие…
И действительно, отец Целестин только сейчас заметил, что прошёл уже не один час и дело к вечеру близится. Похоже, в Скага?фьорд до темноты вернуться никак не выйдет.
— Как уйдёшь? — набросился на бога монах. — А мы? Сам же говорил, что ётуны эти вокруг ходят!
— Вот потому Гёндуль с вами оставляю. Ничего, она и за себя постоять сможет, и вас от опасности какой огородит. Только сами на рожон не лезьте. Ход в Ётунхейм отсюда далеко, хорошо, хоть до тех мест вы не добрались. Великаны стараются на открытых местах даже ночью не появляться.
Гёндуль попыталась что?то возразить, но Один, прикрикнув на неё, положил конец всем рассуждениям. Валькирия, смерив грозным взглядом притихшего Гунтера, уселась поудобнее, привалившись спиной к гигантскому валуну, и стала обозревать хищным взором остальных, очевидно выбирая новую жертву. Гудмунд шёпотом спросил германца, что же он такое сказал дивной воительнице. Услышав ответ, побледнел и зажмурился от ужаса. Гунтер только хихикнул.