«Экипаж недееспособен. Необходима помощь. Посадка вынужденная, отказ не допускается. Работает программа жизнеобеспечения».
— Это сигналит автоматика, Рек.
— Уловка?
— Наверное, все-таки нет. Однажды в истории уже… Но сейчас не до объяснений. Значит, это все-таки правда…
— Интересно: нас атакуют призраки. Что делаем? Уничтожаем?
— Да ни в коем случае! Пусть садятся. Места хватит. Ответь: «Посадка разрешена». Ага, вот и второй. Тот же текст.
— Как сговорились.
— Да нет — однотипные корабли, на них — серийные схемы с серийными программами. Все логично. Второму — тот же ответ.
«Просьба включить посадочный привод».
— Видишь? Значит, люди не ведут корабли. Только автоматы.
— Но эти корабли ведь погибли! У нас на глазах! Оба!
— Нет. Они исчезли — верно. Исчезнуть — не всегда означает погибнуть. У Простора — своя логика.
— Не представляю — как это могло получиться.
— Раньше получалось, Рек. Самое малое, однажды.
— Правда? Когда же? Я не слыхал…
— Ничего удивительного. Это очень закрытая информация. Надежно запертая в самой обширной памяти, какая есть у Конфедерации: в памяти разведки. Ведь на самом деле только она располагает фактами, остальные же, даже самые высшие власти, получают только нашу интерпретацию — или вообще не получают ничего.
— Почему?
— Ради безопасности. Самые властные, как правило, не самые умные, а если умные, то часто не самые добрые.
Разведка — современная каста жрецов, Рек.
— Не думал, что женюсь на жрице. Приоткрой мне — хоть немного. Я добрый. С той минуты, когда перестал быть солдатом. Чтобы стать добрым, Нарь, нужно, наверное, пережить серьезные потери. Я пережил.
— Знаю, Рек. Ну, что же… Как думаешь, почему в твоем мире, на Редане…
— Бывшем моем.
— Бывшем. Почему там так и не знают, как назывался тот корабль, чья посадка положила начало этому миру?
— Почему? Ну, как-то… не сохранилось.
— Сохранилось. У нас в Корпусе. Он назывался «Двуглавый тигр».
— Постой. Где-то я слышал… Да! Погоди: выходит, что…
— Вот именно. Он совершил посадку после того, как, атакованный, исчез в Просторе и был сочтен погибшим. А через полгода объявился в Нормали, и… остальное тебе понятно.
— Вот так раз! Как же это получается, каков механизм?
— Этого пока не знаем даже мы. Предположим, какие-то действия корабля, или кораблей, несовместимы с физикой Простора. Или, может быть, с его моралью? И он принимает свои меры. Хулигана сажают в камеру. На определенный срок. Такое сравнение кажется мне уместным.
— А потом выпускают — и отправляют к нам?
— Возможно, Простор отправляет их по трассе, которая использовалась кораблями нашего пространства в последний раз. А последними были, видимо, мы. Так что их направили по нашим следам.
— Но людям полгода не продержаться. Будь там только экипажи, но у них на борту ведь — армии! Нарь, они давно умерли с голоду. Корабли привезли трупы. Мумии. Зачем они нам?
— Рек, на всех кораблях, тем более перевозящих людей, — надежная телеметрия.
— Ну и что?
— Значит, люди живы. Если на борту нет живых — корабль можно посадить лишь принудительно, это заложено в полетные программы. Другое дело — люди действительно могут находиться не в лучшей форме.
— Ну, все. «Покоряющий» первым идет на посадку. Теперь мы уже ничего не можем сделать.
— Почему же? Можем встретить по всем правилам протокола. Где наша лицензия на владение? Возьмем с собой. Кстати, а где корабль с провизией — далеко?
— В сутках хода.
— Хорошо. Нам, как хозяевам, придется заботиться о пропитании гостей. А потом — кормить работников.
— Ты думаешь?..
— Скоро увидим.
— Думаешь, мы сможем попасть на борт?
— Для спасения жизней? Глупо было бы не впустить нас.
— Знаешь, мне немного не по себе. Снова встретиться с командующим…
— Как сказать. Это ему сделается не по себе. Вот увидишь.
Глава 72
«Что же мне делать с армией?»
— Здравствуйте, командующий!
Юкан Маро, потирая ладонью лоб, смотрел на Нарин и Река и часто моргал. Похоже было, что он еще не проснулся как следует.
— А, это вы, разведчик Нарин? Странно. Разве вы живы? Какими судьбами? Простите, я как-то ухитрился уснуть. Что там за чертов шум?
— Это садится «Неодолимый», адмирал.
— Садится? Кто позволил? Надо было взорвать его в воздухе, если уж не получилось раньше. Стоп, а куда он садится? Вообще — где мы?
— В космопорте мира Левид.
— Простите, я все еще чего-то не понимаю. Мы на Левиде? Значит, мы победили? Какого же черта лезет сюда «Неодолимый»?
— Разрешите вопрос, командующий: вы помните, когда вы уснули?
— М-м… Да. Собственно, тогда я решил, что умираю. Мы потеряли свои антенны, и… Значит, я просто уснул. И проспал никак не менее шести часов.
— Почти верно, адмирал. Только не часов, а месяцев.
— Бред.
— Но не сумасшедшего. Столько же проспали все ваши люди. И сейчас испытывают примерно то же, что и вы. Наверняка на «Неодолимом» — такая же картина.
— Но он садится позже!
— И что?
— Приоритет у нас! И мы проснулись раньше. Сейчас я скомандую тревогу, и мы разделаемся с ними, еще не дав прийти в себя. Вы, угол, как вас там? Немедленно найдите капитана и…
— Командующий, — сказала Нарин, не повышая голоса. — Позвольте, как и полагается разведчику, ввести вас в курс дела. Вы находитесь на территории независимого королевства Левид на правах потерпевших бедствие. Человек, к которому вы только что обращались, — не угол, а его величество король Левида. Так что прошу вас соблюдать протокол.