Боевой скафандр в смысле его пригодности для подобной работы намного предпочтительнее скутера, потому что скутер, по сути, просто транспортное средство, а не боевое. Скафандр не имеет металлических деталей, очень редко обнаруживается визуальным наблюдением. Даже на ближнем расстоянии в пространстве, где боец в скафандре, перемещаясь, невольно будет затенять одну звезду за другой, тем самым выдавая свое присутствие, заметить его вовремя способны только асы службы наблюдения; асов же в любой службе куда меньше, чем тузов в нормальной колоде карт. Мало того, его невозможно обнаружить гравископом — эти приборы рассчитаны на массы кораблей, а не отдельных людей, пусть и в таком облачении. Не зря он, помимо ремонтных работ, применяется и для ближней космической разведки, а также для диверсий.
Да, человек в скафандре тоже решил бы задачу. Если бы не то обстоятельство, что этот полезный аппарат тоже не приспособлен для автономного пребывания в Просторе. Во всяком случае, так считалось. Никем и никогда еще не делалось попытки выпустить человека в скафандре в Простор. Хватило и обезьян.
Все это Стизлу было прекрасно известно. Однако, зная его характер, способность легко приходить в неистовство и ломиться напролом, можно было все же ожидать, что он, наплевав на все опасности, на то, что никто не согласился бы сыграть роль лабораторной крысы в этой авантюре, влез бы в скафандр сам и, произнеся на прощание свой любимый краткий, но весьма выразительный монолог (здесь невоспроизводимый), очертя голову кинулся бы в атаку на «Двуглавого тигра», и чем бы это закончилось — не стал бы предсказывать никто, хотя в экипаже «Рыжей Су» втихомолку уже делались ставки — полтора к одному в пользу капитана.
Но ни выиграть, ни проиграть никому не удалось, потому что хотя Стизл и приказал приготовить его личный скафандр к выходу за борт, соваться в нем в Простор то ли не решился, то ли (что более вероятно) о таком варианте капитан просто и не думал. Вместо этого он продолжал стремглав мчаться по туннелю, все ближе подходя к отсиживавшемуся в узле «Тигру», до поры с интересом наблюдавшему за маневрами преследователя.
Интерес, однако, сменился немалым беспокойством, когда на «Тигре» уяснили, наконец, что «Рыжая» ничуть не смущается тем, что туннель вроде бы перекрыт, и приближается, не снижая скорости, с явной угрозой. Надежда на выставленный катер как на средство защиты рухнула: «Су», уже казавшаяся людям «Тигра» действительно разгневанной фурией, одним касательным толчком отшвырнула его с дороги — и ничего не произошло, Простор это стерпел. Впору было думать о бегстве. Но остававшиеся два туннеля были перекрыты усилиями самого же «Тигра». Так что прежде надо было снять хотя бы один маячок и драпать по освободившемуся пути. Этим и занялись в авральном порядке. А «Рыжая Су» была уже почти рядом — если не сам корабль, то, во всяком случае, носовая часть его изолирующего поля уже без малого соприкасалась с границей такого же поля противника.
И вот тут-то выяснилось, в чем, собственно, и заключался замысел капитана Стизла. Это стало понятным, когда он приказал старшему офицеру:
— Сим, так держать. Задача: поцеловаться с ним, да покрепче! И, слившись, тормозить на пределе и сверх того. Только постарайся не задеть меня, если заденешь — вернусь, и тебе мало не покажется, а не вернусь — другие покажут тебе небо величиной с пятачок!..
Произнося эти проникновенные слова, Стизл одновременно упаковывался в свой скафандр, и про пятачок услышалось уже по связи. Он был в шлюзе, когда «Рыжая Су», словно испугавшись предстоящего, задрожала крупной дрожью (хотя, может быть, то была дрожь экстаза) — но через две секунды дрожь прекратилась, поскольку два столкнувшихся объема нормального пространства после двухсекундного напряжения слились в одно, теперь заключавшее в себе оба корабля.
И почти одновременно Стизл торпедой вылетел из отворившегося внешнего люка «Рыжей» в сравнительно безопасное нормальное пространство.
На «Тигре» не сразу сообразили, что, собственно, произошло. Все внимание было обращено на «Рыжую», тем временем уже круто тормозившую в опасной близости. «Тиграм» даже почудилось, что противник собирается идти на абордаж, который, конечно же, не мог ни при каких обстоятельствах закончиться успехом: на «Рыжей» солдат, в отличие от «Тигра», не было. Тем не менее внимание отвлеклось — и Стизл оказался уже на поверхности «Тигра», в двух шагах от ближайшей СП-антенны. Которая только и была ему нужна.
Он не стал прибегать к оружию, которым был снабжен драчливый костюм. Он просто, подлетев к антенне ногами вперед, ногами же ее и ударил, или, если угодно, вспрыгнул на нее. Хотя скорость его уже была почти погашена, удара массы, какой обладал снаряженный скафандр вкупе с капитаном, оказалось более чем достаточно: антенна сплющилась, словно пивная банка под ногой прохожего. Еще секунда — и вторая антенна погибла, и третья… И это означало конец.
Но не мгновенный: общее прикорабельное пространство все еще продолжало существовать, теперь уже в основном за счет антенн «Рыжей». И на «Тигре» лихорадочно соображали, что предпринять для своего спасения. Не рискуя ошибиться, можно сказать, что там возникло нечто вроде смятения. Правда, оно не могло продолжаться долго: не такой народ служил на этом корабле.
Еще секунда — и вторая антенна погибла, и третья… И это означало конец.
Но не мгновенный: общее прикорабельное пространство все еще продолжало существовать, теперь уже в основном за счет антенн «Рыжей». И на «Тигре» лихорадочно соображали, что предпринять для своего спасения. Не рискуя ошибиться, можно сказать, что там возникло нечто вроде смятения. Правда, оно не могло продолжаться долго: не такой народ служил на этом корабле. Но им было отведено куда меньше времени, чем требовалось для мозгового штурма.