А отключиться никак не получалось. Мешали. Требовалась помощь, чтобы хоть как-то начать разбираться в обстановке. Но вместо этого…
— Рек! Что теперь? Командуй же!
Голос Нарин стал совершенно другим: каким-то словно высохшим, ломким, но острым.
— Нарь, давай помолчим немного, а? Помедитируем хоть несколько минут. Сейчас ведь можно? Нас не видят, не трогают…
И в самом деле: их не видели. Потому что корабли — и «клюв», и «коготь» — вели бой как бы самостоятельно. Без участия обоих пилотов.
То есть, пилоты, конечно, участвовали в сражении, управляя своими кораблями при помощи телеоператоров. Сами же в это время находились в другом месте, а именно — в тесной кабине ракапса, в двух соседних креслах. Система «Незримость» работала без сбоев, и противнику — да и своим тоже — никак не углядеть было маленькую машину ни простым глазом, ни на прицельном экране. Ее и не увидят до тех пор, пока система не исчерпает свой ресурс. А вот когда это случится — невооруженный кораблик станет легкой добычей для любого желающего.
Они были тут — и в то же время их не было. Возможны ли лучшие условия для передышки во время схватки?
— Ты устал, Рек? Это бывает. Только медитировать не получится. Сейчас нужно, чтобы мы решили: какова теперь наша задача? Что делать и чего не делать? Что нам нужно?
Рек невольно усмехнулся — лениво, через силу:
— Солдату всегда нужно одно: победа.
— Конечно. Только — над кем?
— Нарь, о чем ты? Мы — бойцы Леганы, значит, победа над Мадигом.
Сейчас передохнем немного, оценим обстановку. Да вообще-то она ясна.
Противник остался в одиночестве.
Да вообще-то она ясна.
Противник остался в одиночестве. Его прикрывающий (тут Рек невольно проглотил комок) уничтожен. Я тоже — так он считает. И полагает, что осталось лишь уничтожить тебя вместе с твоим «когтем» — и сражение им выиграно. «Неодолимый» останется беззащитным, и можно станет без помех атаковать его антенны — то есть, выиграть всю войну.
— Это — его задача. А я спрашиваю о нашей.
— Все очень просто: сейчас ты выходишь в атаку на его «коготь». Для этого как раз хорошие условия. Делаешь боевой разворот…
— Ты считаешь, мне позволят выполнить его? Посмотри-ка: верхний средний квадрат. Надо моим «когтем», в его зените. Один, два… четверо! И на подходе — еще трое. А дальше по этой же линии зависло что-то — не «клюв» и не «коготь», намного больше… Его выпустил «Неодолимый», ты за этим не уследил — в тебя как раз влепили из радиона, тебе было не до того.
— Где… Ах, черт. «Ковчег»! И пустотники в снаряжении… в каком снаряжении? Да это подрывники! Вокруг твоего «когтя»? Вот так новость. К чему? Зачем? Раз их выслали тебе на помощь — им следует атаковать чужой «коготь», а не жаться к тебе. Они что — не в своем уме?
— Они в полном разуме, Рек. Просто им дан другой приказ. Уничтожить меня.
— Глупости! Какие могут быть у нашего командования причины, чтобы уничтожить тебя? После того, как я погиб? Они что — решили не нападать на «Покоряющего»? Эй, будь внимательна: двое уже слишком близко к тебе. Измени курс.
— Нет. Пусть атакуют меня.
— Не понимаю. Смысл?
— Хотя бы в том, что ты своими глазами увидишь, как подрывники с нашего корабля спокойно взрывают наш же «коготь» вместо того, чтобы атаковать противника. Тогда поймешь, что путь к возвращению на «Неодолимый» для нас закрыт. Если нас хотят уничтожить здесь, то там, по-твоему, передумают? Ну, пусть не нас, а только меня. Хочешь, чтобы меня убили?
— Глупый вопрос. Да объясни же наконец: что такого ты им сделала?
— Ничего. Но они считают, что я опасна.
— Но если мы вернемся и объясним им…
— Мы ничего не объясним, Рек. Я действительно опасна для них.
— Ты ничего об этом не говорила.
— Я пыталась. Но всякий раз что-то мешало. Словно судьба была против. Я тебе обязательно расскажу все. Но для этого нужно, самое малое, уцелеть. Смотри! Видишь? Подрывники «Неодолимого» уже рядом с нашим «когтем». Надеюсь, они не передозируют взрывчатку. Но на всякий случай закрой шлем: мало ли… Прости нас, кораблик.
Взрыв оказался не очень выразительным. «Коготь» на миг-другой как бы вспух, увеличившись в объеме — и тут же обломки поплыли в разные стороны, каждый сделался самостоятельным небесным телом в ранге космического мусора. Парящая мина вообще не эффектное оружие, но в умелых руках — весьма эффективное.
— Вот и меня больше нет, Рек.
— Не желаю слышать такое!
— Спасибо. Я тебя люблю, Рек.
— Я тебя — еще больше. Но ничего больше не понимаю. Я не перестал быть солдатом — пусть и вроде бы погибшим. И пока жив, должен выполнять полученное приказание: разделаться с «Покоряющим».
Но если наши командиры пытаются сами уничтожить нас…
— Меня, Рек. Не тебя.
— Все равно. У них нет такого права: убивать человека, присягнувшего им. Можно обвинять, можно судить, приговорить, но так! Знаешь, это освобождает нас от клятвы.
— Значит, ты мне по-прежнему веришь?
— Не тебе. Себе. Своим чувствам. Ладно. Отдохнули. Все.
— Куда ты?
— Сейчас увидишь. К «Ковчегу».
— Ты спятил?
— Наоборот. Хоть немного, но поумнел. Что ты делаешь?
— Собираюсь поцеловать тебя, а твой шлем мешает. Сними его.
— Не сейчас. Давай отложим — до победы.