Связи с другими поселениями, а уж тем более с Восточным материком и Юргой нет.
Не сомневаюсь, что в русской колонии происходит примерно то же самое. Авиарейсы отменены, значит, Жерар Ланкло плотно застрял в Робервале, а это почти в тысяче километрах к юго-востоку, пешком не дойдешь.
Лишь одна новость более или менее позитивна: Крылов начал выздоравливать, причем довольно быстро. Врачи уверяют, что отпустят его через несколько дней — в госпиталь св. Терезы ходил я, поскольку Амели боится выходить на улицу и не отпускает Анну, а Гильгоф сказал, что с его семитской внешностью он первым попадет под шариатскую раздачу. Таким образом, вся теплая компания сидит в коттедже Амели, а я гуляю по городу, приношу новости и продукты, купить которые становится довольно сложно — и это на аграрной планете, кормящей почти одну пятую населения далекой Земли!
Занятия в колледже отменены, охрана и носа из-за ворот не показывает, преподавательский состав предпочел объявить каникулы на неопределенный срок. Однако студенты с биофака приходят к нам каждый день — ухаживать за животными в зверинце Жерара. Если положение с продовольствием не исправится, зверей придется отпустить, наши запасы кормов тают с катастрофической быстротой.
Чистенький Квебек постепенно превращается в свалку — уму непостижимо, как можно было так замусорить город за какие-то несколько дней? И хотя по приказу военного начальства все муниципальные службы работают в обычном режиме, количество грязи не уменьшается, а растет. Может быть, новым хозяевам Гермеса это привычно, но исконным обитателям города — режет глаз до невозможности.
Я описал Гильгофу и Ане эмблемы, которые видел на бортах бронетехники и шевронах солдат, и они сверились с заложенной в ПМК военной энциклопедией. Оказывается, нас почтила своим присутствием 7-я стрелковая бригада армии Халифата, в обычное время дислоцирующаяся в Белуджистане, на юге Ирана. Доктор назвал еще какие-то подразделения, но я не запомнил — тяги изучать фарси или арабский у меня не наблюдалось.
— Знаете, что самое мерзкое? — сказал Гильгоф потом. — Они и в самом деле научились ставить завесу помех для передатчиков Планка. Следовательно, на Земле в данный момент ничего не знают о случившемся, а если знают — пытаются нажать на Тегеран политическими методами. Быстро подготовить операцию по освобождению Гермеса не получится, следовательно, мы в полном объеме насладимся всеми прелестями правления Исламского Союза. Дамам советую запастись хиджабами, а вам, Луи, рекомендую сделать обрезание.
— Это еще зачем?
— А затем, что как только они обустроятся здесь и примутся делить всех на своих-чужих, доказать лояльность новому режиму можно будет только сняв штаны… Нет сомнений, Империя и другие державы предпримут какие-то меры в обозримом будущем, но случится это не сегодня и не завтра. Гермес слишком лакомый кусок для того, чтобы отдавать его Тегерану. И не говорите мне, что планета большая и тут всем хватит места. Аллахакбаровцы захватили готовую инфраструктуру, понимаете? Не нужно ничего строить, прокладывать водопровод, оросительные каналы, возводить города среди чиста поля… Захвачены стратегические позиции. Скверно. Канада и Россия сейчас скорее всего договорятся с правительством Халифата в том смысле, что они смогут оставить себе захваченные позиции, но мешать другим странам высаживаться на Гермес не будут. А нас всех — принесут в жертву.
— Но как же так?! — возмутился я.
— Да вот так. Это политика, Луи. А в политике главное слово — «целесообразность». Особенно сейчас, когда нужно готовить Исход и не отвлекаться на мелочи, пусть и досадные…
— Пойду в госпиталь, к Крылову, — вздохнул я.
— Вы, доктор, только тоску нагоняете.
— Ничего подобного. Причина вашей тоски не во мне, а в перспективе подставить свою величайшую драгоценность под термокаутер.
— Это что за штука?
— Вы же взрослый человек, должны знать! Только варвары делают обрезание тупыми ножницами, а мы — люди цивилизованные!
Гильгоф рассмеялся, но я эту сомнительную шутку не оценил. Юмор висельника.
* * *
Я забрал велосипед, машинально проверил наличие личной карточки в кармане (без удостоверения личности ходить опасно, мигом загремишь в военную полицию «до выяснения») и отправился в больницу, стараясь объезжать главные улицы. Магазины и кафе открыты, но покупателей почти нет — начались перебои с поставками продовольствия из сельских районов, большая часть готовой продукции идет на обеспечение военных Халифата.
Очередная примета времени: винные лавки не работают, торговать спиртным запрещено, поскольку это «оскорбляет ислам». Вино у нас свое, к югу от города обширные пространства на холмах занимают виноградники, и есть подозрение, что винодельни тоже останутся без работы. Гильгоф, впрочем, обещал меня научить делать русский самогон, утверждая, что этот божественный нектар в трудные времена может с успехом заменить самые тонкие винные букеты.
Один раз меня все-таки остановили, на ломаном французском потребовали документы, патрульный повертел в руках карточку (совершенно бесполезную в отсутствие ручного сканера) и отпустил. Видно, что солдаты скучают, а это в свою очередь может привести к новым малоприятным инцидентам.