И еще эти волшебные бусинки!
Как бы волшебники на самом деле не вернулись за ними и не потребовали того, кто их прячет. Мало ли, что пошутили? Реквизит, понимаешь! Того и гляди — достанется из-за этого по тридцать первое число, никакие заслуги перед отечеством и награды не спасут.
А что, если…
Ксенофонт застыл на месте, и в его спину врезался не ожидавший резкой остановки идущий следом молодой граф.
Ксенофонт резко обернулся.
— Соблюдай дистанцию и тормоза проверь!!! — прорычал он.
— Сам проверь, у меня с тормозами все в порядке!
— Оно и видно, что ты — большой тормоз!
К его шее протянулись две руки, намереваясь схватить ее и хорошенько сжать, дабы впредь не слышать подобных оскорблений. Ксенофонт молча вытянул удостоверение и поднес его к носу разгоряченного пешехода.
Руки застыли на полпути и опустились.
— А, ну так бы сразу и говорили, господин главный агент, что видите меня насквозь! Все понял, спорить не буду, вам виднее — тормоз я или ускоритель. Я могу идти?
— Идите!
Пешеход на всякий случай козырнул, приложив руку к пустой голове и, изменив направление движения на противоположное, торопливо скрылся среди деревьев дворцового парка.
Ксенофонт посмотрел ему вслед, недовольно покачал головой и направился писать завещание — простая формальность, советник его, конечно, не убьет, но потреплет основательно. Вывернет душу и заглянет в самые потаенные уголки. Он такой.
Дверь в кабинет советника Логвина была, как обычно, открыта настежь, а сам советник с традиционной ненавистью в глазах смотрел на портрет своего предшественника. Рядом с портретом висела круглая дощечка с шестью кругами разного диаметра, а в самом центре, где было написано «сто баллов», торчал вонзившийся метательный нож.
Ксенофонт напрягся: раньше ничего подобного в кабинете советника не висело, и это значило, что в последнее время он стал очень недоволен существующим порядком вещей.
— Можно войти? — кротким голосом спросил он, встав перед столом, за которым сидел советник.
— Входи, коль вошел! — разрешил Логвин, так и не поняв, какую шутку только что сказал. — Докладывай обстановку, и не нервируй меня понапрасну.
— А по делу можно нервировать? — заранее уточнил Ксенофонт.
— Нежелательно, но если очень хочется, то можно. Но учти, что за последствия я не ручаюсь! — советник сжал метательный нож так, что побелели пальцы, и с силой швырнул его в дощечку. Нож глубоко вонзился в дерево рядом с первым ножом.
— Может быть, мне стоит зайти попозже? — осторожно начал отступать к выходу Ксенофонт, — И вам будет легче, и мне спокойнее.
— Нет уж, коль вошел, то говори, обратной дороги нет! — отрезал советник. — Вы успели подготовить Змейго Рыныча к допросу?
Ксенофонт задумался над ответом.
«Ну, почему, — думал он, — советник обожает ставить вопросы ребром? Ведь отлично знает, что они выйдут ему боком!»
Ответить так, чтобы следующий нож, который советник уже нетерпеливо вертел в руках, полетел все-таки в дощечку, а не в отвечающего, было довольно сложно. Советник ждал, но терпения у него катастрофически не хватало. Нож с приличной скоростью вращался вокруг продольной оси, и Ксенофонт, подумав напоследок о том, что написать завещание было хорошей и, главное, своевременной идеей, ответил:
— Змейго Рыныч оказался злым и жестоким волшебником, который, как мы сумели выяснить, успел засветиться в разных царствах под разными именами, повсюду устраивая злые шутки над самыми лучшими людьми государства!
Нож перестал вращаться: советник обдумывал неожиданный ответ. По привычке ожидая четкого и внятного «да» или нечеткого и невнятного «нет», он растерялся, услышав вместо лаконичного слова длинную тираду.
— Это надо понимать так, что вы все-таки его упустили! — ледяным тоном сказал он.
Ксенофонт сглотнул.
— Не только мы! Его упустили агенты восьми предыдущих государств, в которых он был! Он везде отмечал свое появление разными штучками вроде разговоров о старинном затерянном сундуке, разбрасыванием смеющихся мешочков, превращением людей в синих и зеленых человечков, науськиванием на лучших агентов страшных диковинных монстров-оборотней и прочих гадостей! Он зверь, он монстр, он чудовище, что портит хорошим людям нервы!!!
— А зачем он это делает, если потом уезжает?
— От агентов поступили сведения, что он так развлекается.
«Это кто из присутствующих был хоро…» — чуть не вырвалось у советника-всезнайки: сначала он подумал про дымившихся гостей и того пищавшего типчика с попугайской прической, и не нашел среди них ни одного подходящего под описание. Лишь в последний момент до него дошло, что речь в основном шла о нем же, а открыто усомниться в собственной честности — это явный перебор. И потому фраза так и не прозвучала.
— Ладно, с этим проходимцем все ясно! — разочарованно протянул советник, мысленно осыпая Кащей последними словами: агентам своей собственной разведки он еще доверял.
И потому фраза так и не прозвучала.
— Ладно, с этим проходимцем все ясно! — разочарованно протянул советник, мысленно осыпая Кащей последними словами: агентам своей собственной разведки он еще доверял. — А как быть с царевичем Домиником и советником Ларрианом? Они у него в напарниках, или как?