Заместитель советника по агентурным делам развел руками: работа такая — любые сведения не подписавшим документы о неразглашении секретной информации не выдаются.
— Преврати их во что-нибудь такое, что невозможно будет определить, чем оно являлось до этого.
Кузнецы с интересом поглядели на «разговорники» и на Ксенофонта.
— Скажи мне, любезный тайнодержец, а по рынку ты как ходишь, продукты покупаешь? — ехидно спросил Хлюпинк, — Как ты отвечаешь на прямые вопросы: «сколько вешать в граммах» или «сколько мерить в метрах», перестраховщик-профессионал?
— Прямо так и отвечаю! — усмехнулся Ксенофонт, — Расплывчато, но с намеком.
Кто умный, тот сам догадается, сколько взвешивать и сколько отмерять?
— Ну-ну, — Хлюпник тихонько постучал пальцем по жидкокристаллическому дисплею, — Что это у нас такое? На вид стекло, а поддается! Признавайся: волшебника ограбил, струхнул и пытаешься замести следы преступления?
У Ксенофонта екнуло сердце: кузнецы оказались слишком сообразительны для своей должности, прямо так и зрят в корень, и определяют точные данные без малейших сомнений и промедления. Работали бы такие в разведке — цены бы им не было.
— Как догадался? — непроизвольно вырвалось у него, — Там не написано, что эти штуки сделаны волшебниками!
— А кто еще сумеет создать такое диво, которое требуется немедленно уничтожить? — резонно заметил кузнец, — Суди сам: ты приносишь нам три коробки от неизвестного производителя и требуешь их немедленной ликвидации, хотя тебе по силам навечно их запрятать в один из твоих личных или общественно-агентурных тайников. Простой человек никогда не найдет эти коробки, да он и сунуться во дворец побоится. А вот волшебники — совсем другое дело: они будут кружить над тобой, издавая леденящие душу звуки и греметь цепями в полнолуние!
— Это призраки, а не волшебники! — поправил его Ксенофонт.
— Какая разница, хрен редьки не слаще! — возразил Хлюпник. — Им по силам пробраться во дворец и потребовать вернуть похищенное добровольно, иначе тебе самому придется скитаться по собственному дворцу и пугать ночную стражу заунывными выкриками.
Ксенофонт наклонил голову на бок.
— Хлюпник, ты столько об этом знаешь… у меня складывается впечатление, что ты далеко не тот человек, за которого себя выдаешь, — подозрительно прищурившись, медленно и с расстановкой произнес он. — Откуда у тебя подробные сведения о волшебниках и потустороннем мире? Может быть, мне стоит проверить тебя на лояльность к государю-батюшке?
— Проверяй к нему на лояльность кого-нибудь другого! Повара, например! Не ровен час, накормит селедкой с огурцами, и будет царь-батюшка целый день бегать от трона в уборную и обратно.
— Не смешно, Хлюпник! — посуровел Ксенофонт.
— Суровая правда жизни! — пояснил кузнец, — Так, что там с ними делать?
— Сожги, сомни, преврати в прах, и чтобы ни одна живая душа, даже душа волшебника не сумела узнать в трех кучках остатки своих волшебных штучек! На этот раз я конкретно выразился?
— Конкретней некуда! — согласился Хлюпник, — Жди нас здесь, мы тебе вынесем результат.
— Нет уж, я хочу лично проследить, как они сгорят в огне! — не согласился Ксенофонт, — Кто вас, кузнецов, знает? Поменяете на кучку окалины и скажете, что так и было, а мне потом с волшебниками калякать о спасении моей грешной души!
— Сгинь, агентура! — прорычал Зюзник, — Не веришь нам, так и быть, смотри в печь своими собственными глазами. Но учти, что твой симпатичный и пока еще белый костюмчик быстро станет далеко не симпатичным и совершенно не белым. Устроят тебя такие изменения?
— Это мелочи! — воскликнул Ксенофонт: если о его тайных делах узнает советник, или сами волшебники все-таки вернутся с извинениями и просьбами вернуть три позабытых черных коробочки, то очень даже может быть, что расписанные кузнецами свойства костюмчика ему больше не пригодятся.
— Тогда, заходи, будь как дома! — пригласил его Зюзник, — Только ничего руками не трогай и не забывай, что ты даже не в гостях, а так… по служебной необходимости.
Ксенофонт скривился от недовольства, но быстро вернул лицу нормальное выражение: вставший к нему спиной кузнец на секунду повернул голову.
— Тогда, заходи, будь как дома! — пригласил его Зюзник, — Только ничего руками не трогай и не забывай, что ты даже не в гостях, а так… по служебной необходимости.
Ксенофонт скривился от недовольства, но быстро вернул лицу нормальное выражение: вставший к нему спиной кузнец на секунду повернул голову. Ксенофонт растянул губы в улыбке, кузнец приглашающе махнул рукой и, подхватив «разговорники», вошел в кузницу.
Внутри было заметно теплее. Ксенофонт вытер проступивший на лбу пот и указал на самую большую печь, работающую на болотном газе — экспериментальную разработку местных Кулибиных.
— Вот здесь, пожалуй, они сгорят быстрее всего!
— Воздух и газ качать сам будешь? — полюбопытствовал кузнец, — Эта печь стоит нетронутой со дня основания, и работать на ней нам еще не приходилось. Мы плавим металл вот здесь, — он указал на крохотную печь, отдающую жаром. Кидаем?
— А куда денешься? Конечно, кидаем! — ответил Ксенофонт, — Чего лямку тянуть? Не бурлаки, как-никак!